Молодые годы короля Генриха IV - стр. 10
Какая девочка! Он никогда ещё таких не видел. Его маленькая Екатерина, которую он так крепко любит, рядом с ней прямо скотница, несмотря на свой праздничный наряд. Цвет лица у Маргариты напоминал розы и гвоздики, да и те могли бы ей позавидовать. Белое платье плотно облегало стан, а от бёдер расширялось книзу пышными жёсткими складками, поблёскивая золотой вышивкой и разноцветными каменьями. Белыми были и её туфли, на них налипло немного земли. В неудержимом порыве Генрих опустился на колени и снял губами грязь с туфелек Марго. Затем поднялся и сказал:
– У меня руки в земле.
И вдруг рассердился, ибо девочка надменно усмехнулась. Генрих отвёл сестру в сторону и зашептал ей, но так, чтобы гордячка непременно услышала:
– Я сейчас задеру ей юбку, надо же посмотреть, какие у неё ноги, – может, не такие, как у всех девочек. – Тут улыбка маленькой принцессы одеревенела. А он ещё добавил: – И нос у неё слишком длинный. Знаешь что, Катрин, забирай-ка ты её обратно!
Лицо красивой девочки искривилось: сейчас заплачет. Через мгновение Генрих стал опять изысканно вежлив. – Мадемуазель, я просто глупый деревенский мальчишка, а вы прекрасная девица, – сказал он с отменной учтивостью.
Сестра заявила:
– А она умеет говорить по-латыни.
Тогда он обратился к Марго на этом древнем языке и спросил, не обручена ли она уже с каким-нибудь принцем. Девочка ответила «нет»; таким образом он узнал, что история, рассказанная ему его дорогой матерью, была только сказкой, ей все это приснилось. Вместе с тем он подумал: «Чего нет, то ещё может быть». А пока заметил:
– Ваши два брата удрали от меня.
– Верно, мои братья испугались вашего запаха. Так не пахнет ни от одного принца, – сказала Маргарита Валуа и наморщила свой слишком длинный носик. Генрих Бурбон оскорбился, он гневно спросил:
– А вы знаете, что это значит: Aut vincere aut mori?
Она ответила: – Нет, но я спрошу у своей матери.
Вызывающе смотрели дети друг на друга. Маленькая Екатерина испуганно проговорила: – Осторожно, кто-то идёт.
Подошла дама явно из числа придворных, может быть, даже воспитательница принцессы, ибо она тут же выразила своё недовольство:
– Что это за чумазый мальчишка? С кем вы беседуете, сударыня?
– Говорят, это принц Наваррский, – отозвалась Маргарита.
Дама тотчас низко присела: – Ваш отец прибыл, сударь, и желает вас видеть. Но сначала вам следует умыться.
Враги
Тем временем мать Генриха, Жанна д’Альбре, вела беседу с Екатериной Медичи. Екатерина выказала неожиданное дружелюбие, покладистость, предупредительность и, видимо, старалась обходить все спорные вопросы. А протестантка, разгорячившись, либо совсем этого не замечала, либо сочла за уловку.