Молитвенный круг - стр. 3
– Ой, смех был глядеть на тебя! Ещё от горшка два вершка, а серьёзно так: «Господи, помилуй».
Мало того, что дома так делала, в гости придёт этакая пигалица, за стол пригласят, перед трапезой обязательно перекрестится. Сказывалась бабушкина школа, внучка твёрдо стояла на позиции – так надо. Мать пыталась провести разъяснительную работу, не получилось. Авторитет бабушки был выше. Она уже умерла, Лида вошла в пору раннего детства, которая остаётся в памяти навсегда. Там была уверенность: надо обращаться к Богу со своими нуждами. Мама ли плачет, поругавшись с папой, обнову захотелось получить, подарок, подружки обидели – просила Божьей помощи…
Бабушка подошла к земному пределу неожиданно. Казалось, сносу не будет старухе, вдруг серьёзно заболела, а когда почувствовала – её срок подошёл, заявила дочери, матери Лиды, и сыну Ивану, дяде Лиды, тот жил в Луганской области: ляжет в родную землю и никуда больше. Место её упокоения рядом с родителями, хватит того – муж в чужой стороне. Приехал за ней сын. В Омске бабушка своими ногами вошла в вагон, в Луганске на вокзале встречала «скорая». Вскоре бабушка Фрося легла в родную землю.
***
Была бабушка из старообрядцев, полное имя Февронья. У Лиды осталась бабушкина икона – массивный, весом в добрые полкилограмма, медный четырехстворчатый складень, на створках изображены двунадесятые праздники. Лида так и не докопалось, откуда старообрядцы пришли на Луганщину, как оказались на просторах Дикого Поля.
Как и везде, жили старообрядцы на Луганщине (села Покровское Троицкого уезда … губернии) крепко. Молились Богу, воспитывали в вере многочисленных детей, широко вели хозяйство. В 1929 году раскулачили трёх братьев рода Якименко: Василия Евдокимовича, мужа бабы Фроси, Петра Евдокимовича и Степана Евдокимовича. Из восьми детей Евдокима Андреевича трое попали под статью. Три сына и две дочери остались на Украине, старших сыновей выслали на север. Евдокиму Андреевичу на то время было шестьдесят три года, он решил ехать с сыновьями. Как не отговаривали, как не убеждали: зачем голову в петлю суёшь, побереги себя, возраст не тот лезешь, ехать незнамо куда. Жена уговаривала, дети просили – не послушался.
– Не могу я сыновей одних отправить неизвестно куда, – отстаивал свой выбор.
Погрузили их с семьями в товарные вагоны и отправили, в Архангельскую область. Привезли на заснеженное голое место, обозначенное колом, старший конвоя объявил: ваш спецпосёлок Шенчуга, расселяйтесь. Семья Василия Евдокимовича с потерями доехала до места ссылки, по дороге умер десятилетний Фома. С двенадцатилетнего Тимофея конвоир сорвал сапожки, объяснив свои действие железной логикой: на севере всё одно загнётесь, жизни там не будет. Обмотали Тимофею ноги тряпьём, не загнулся парнишка. В конечном итоге вырос в уважаемого человека, в сорок пятом Сахалин от японцев освобождал, а потом трудился на острове так, что отметили его орденом Трудового Красного Знамени.