Молево - стр. 13
Ксения обвела взором чудесное живописное полотно естества и набрала воздуха до предела. Ей захотелось воскликнуть эдак истошно до изнеможенья, но она лишь плавно выдохнула. А затем ещё раз вдохнула всей полнотой лёгких, и с напором прошептала на ухо Авскентию:
– Получилось. Превращение получилось. Поэтическое. Без мутации. Взгляните, вот ваши слова из экспромта. – Ксениюшка изобразила пухленькой ладонью панорамную дугу в воздухе.
Поэт пожал плечами. Либо не понял, о чём вещала девушка, либо обозначил скромный ответ на её восхищение.
А местный житель торжественно провозгласил:
– Вон за тем синеватым леском, что за самым дальним полем, кажись, будет ваша Думовея. Кажись.
– Кажись, – повторил Денис Геннадиевич с подозрительной ноткой, – выходит, вы не уверены?
– Да я ведь по этой дороге никогда не ездил, – сказал возница, – но видом та деревенька очень похожа на Думовею.
Путники прокашлялись, подняли над глазами навесцы из собственных ладоней и вгляделись в область, отделяющую землю от неба, но в данный момент наоборот, сливая их меж собой. Там, меж бугристой местности слегка выдавался более значимый бугор. На нём едва различалась довольно статная и величавая церковь с колокольней. А подол холма был облеплен горстками почти вовсе неразличимых крыш разновеликого жилища. Вся сложившаяся архитектура ничуть не вредила здешнему природному выражению. Она даже по-своему участливо и слаженно дополняла первозданную мысль Создателя. Здесь и церковь – средоточие высшего духа на земле, здесь и естество природы – выразитель местного духовного мира, здесь избы людей – хранилища духа человеческого. А всё в слитности создавало необычайно могучее восприятие духа всеобщего. Он словно проникал в каждый отдельный образ, видимый глазом и сердцем, и отдавался оттуда единой сущностью, насыщая собой всё пространство как таковое. Правда, во всеобщей полноте зияла трещина…
8. Ручей
Большую часть дальнейшего пути составлял уклон переменчивой крутизны. Он сменялся чуть заметным после слабого, довольно пологим после слишком крутого, а в промежутках – просто умеренным. Конь изабелловой масти резво бежал, меняя аллюр с рыси на галоп и обратно, весело выдавая громкое ржанье. Путники молчали.
– Тпру! – Воскликнул местный житель и добрый человек в тот миг, когда долгий извилистый уклон кончился возле ручейка, что не в меру тут разлился вширь, живописуя собой замысловатое сплетение многочисленных струй меж разновеликих островков.
Конь остановился довольно резко, и всех седоков откинуло вперёд, чуть не сбив возницу на круп лошади. Тот поцокал языком и высказал удивление: