«Молчат гробницы»? Археология античной Греции - стр. 24
Настенная фресковая живопись ахейских дворцов имеет немало общего с критской. Но есть и существенные отличия. Насколько весело, миролюбиво и жизнерадостно минойское искусство – настолько воинственно, сурово и даже жестоко ахейское. Обращает на себя внимание обилие кровавых сцен войны и охоты. Именно военная тематика, пожалуй, была главной для греков микенской эпохи. Изображаются сборы на войну, парадные выезды на колесницах, сражения ахейских воинов с какими-то варварами, одетыми в звериные шкуры… Кроме того, ахейским мастерам недостает критского динамизма и многокрасочности. Их живопись более суха, строга, статично-монументальна.
Сказанное во многом относится и к микенской вазописи. Первоначально она развивалась под влиянием минойской и разделяла свойственный последней натурализм. Но постепенно – со времени дворцового стиля, который в Балканской Греции, как и на Крите, приходится на XV в. до н. э., – изображения, выполненные ахейскими вазописцами, становятся все более сухими, формальными и абстрактными, то есть налицо стилистическая деградация.
Очень высокого уровня достигла в Греции II тысячелетия до н. э. торевтика (художественная обработка металла). Не случайно в мифах Микены часто называются «златообильными». Археологи извлекли из микенских гробниц множество драгоценных изделий. Не исключено, правда, что часть этих предметов не была изготовлена на месте, а попала к микенским владыкам как военная добыча. Были найдены массивные золотые перстни, украшенные резьбой, диадемы, серьги, браслеты, золотая и серебряная посуда, великолепно украшенное оружие из дорогих металлов (мечи, кинжалы, даже панцири, целиком сделанные из листового золота), наконец, уникальные золотые маски, покрывавшие лица погребенных царей и довольно реалистично передававшие их индивидуальные черты.
Экскурс. «Маска Агамемнона». Когда Шлиман после открытий в Трое обратился к раскопкам Микен, он, верный своим принципам скорее кладоискателя, чем подлинного археолога, и здесь охотился прежде всего за сокровищами. Потому-то он и приступил первым делом к раскопкам царских могил, зная о распространенном обычае снабжать покойного драгоценностями, отправляя его в мир иной. Роскошные купольные гробницы исследовать на этот предмет было бесполезно: их разграбили еще в древности. Но Шлиман открыл более ранние шахтные гробницы, скрытые в земле и поэтому не найденные античными мародерами.
Обнаружив в одной из этих гробниц золотую маску, он почему-то решил, что она принадлежала не кому иному, как легендарному Агамемнону, и широковещательно объявил об этом. Сенсация облетела мир. Это изделие и по сей день фигурирует в литературе под условным названием «маски Агамемнона». Однако на самом деле Шлиман и на этот раз допустил грубую хронологическую ошибку. В действительности маска была изготовлена для погребения какого-то царя, жившего на несколько веков раньше Агамемнона.