Молчание пирамид - стр. 4
– От болезни пьют слабительное. А из этих зерен готовят зелье молодости и просветления.
– От слепоты, что ли? – невпопад спросил Власов, занятый мыслями о жемчужине.
– От слепоты, – подтвердил старик. – Доставайте!
– Каким образом? Выковыривать?
– Не знаю, мне все равно. Вы же мастер. Только ни в коем случае не трогайте руками!
– Но это очень тонкая… ювелирная работа!
– Я заплачу. Назовите сумму.
С тоской и ощущением неприязни к старику Власов взглянул на аншлиф, покрытый тончайшими сферическими сиреневыми кольцами, и назвал цену – непомерную:
– Двести долларов!
– Согласен. – Клиент и глазом не моргнул.
Власов же вспомнил подслушанный разговор старика с барином из «Волги».
– Это не все!.. Если удастся достать песчинку, возьму себе оставшуюся часть перла.
– К сожалению, это невозможно, – строго проговорил старик. – При всем уважении…
– Вы же сказали, это не имеет никакой ценности?
– Да, не имеет…
– Так в чем дело? Хозяин не разрешает?
– Зачем вам половина жемчужины?
– Например, в качестве сувенира… Или можно вставить в оправу.
– Я должен посоветоваться.
– Да что тут советоваться?
– Понимаете, нельзя… чтобы кто-то видел, – вдруг забормотал клиент. – У вас могут увидеть остатки…
– Лично для себя возьму! – клятвенно заверил Власов. – В сейф запру!
– Хорошо, – не сразу согласился старик. – Возьмите… Но при одном условии: наши отношения останутся в тайне. Откуда у вас эта половинка, придумайте сами. Не указывайте на меня и не называйте моего имени.
– Мне ваше имя неизвестно.
– Тем лучше. Дайте слово благородного человека.
Власов усмехнулся про себя некой старомодной напыщенности старика, явно не сочетающейся с плохо скрываемым сельским выговором.
– Даю слово.
Песчинка была довольно крупной, около миллиметра, и, будучи другого цвета, хорошо выделялась на светло-сиреневом радужном перламутре. Сначала Власов попробовал окантовать ее резцом, однако твердосплавная острейшая напайка скользила по отшлифованной поверхности, оставляя едва заметные следы. Несколько минут он безрезультатно царапал оказавшийся слишком твердым минерал, потом зажал в патрон пустотелое сверло и под сильной лупой осверлил песчинку. Оставшийся на гранях перламутр он снял алмазными надфилями, после чего сделал подрез снизу и сколол ее победитовой иглой.
– Это ваше. – Взяв пинцетом песчинку, он показал ее старику.
Тот, даже не взглянув на результат кропотливого труда, подставил стеклянную ампулу из-под интерферона, заткнул ватой и спрятал в карман.
– Благодарю, – удовлетворенно сказал старик и улыбнулся застенчивой, мальчишеской улыбкой. – Знаете, я пытался сам расколоть и извлечь – не получилось… А вы настоящий мастер!