Молчаливая слушательница - стр. 26

Чем дальше оставался Уиллшир, тем сильнее охватывало ее предвкушение новой жизни. Не потому, что старая была ужасна, просто фраза «новая жизнь» таила в себе много обещаний. Никакой работы на фабрике, никаких упреков от бабки. Да и Джордж наверняка не станет требовать исполнения супружеского долга каждую ночь.

Шли часы, дороги становились все ухабистей и тесней, дома попадались реже. Ровно в двенадцать тридцать Джордж затормозил, и молодожены, сидя в фургоне из-за дождя, съели оставшиеся от свадебного приема бутерброды. Ровно в двенадцать сорок пять Джордж вновь завел двигатель. Около двух часов они повернули на размытую неровную грунтовку.

Еще через час Джордж съехал на гравийную дорожку и объявил – мы дома. Гвен оторопела.

Декабрь 1960 года

В субботу, первый день школьных каникул, мама с утра пораньше отправилась за посылкой на железнодорожную станцию в Блэкхант – ей регулярно доставляли туда проволоку, ленты и каркасы для венков.

Джой закончила работу по дому и начала готовить обед для семьи, временами поглядывая в сторону большой комнаты, на учебники. Страницы «Гордости и предубеждения» взывали к ней. «Подойди, прочти нас, подойди, прочти».

Отец был далеко, книга – в семи шагах, и Джой, несмотря на предостерегающее шипение угрей, вдруг оказалась на своей кровати с «Гордостью и предубеждением» в руках. Решила: «Прочту десять страниц. Нет, пять. Никто не узнает. Я осторожно».

Как учил мистер Пламмер, первым делом она прочла аннотацию {высокие серебристые качели}. Затем открыла книгу – не нараспашку, чтобы не погнуть корешок, – и погрузилась в короткую биографию Джейн Остин на бледно-кремовых страницах.

– Ох и попадешь же ты в беду, – сказала Рут. – В ужасную-преужасную беду.

Джой пропустила слова сестры мимо ушей.

– Зря ты это, по-моему, – не унималась та. – Опасно.

– Я только пять страниц, – возразила Джой из чистого упрямства.

На следующей странице были сведения о книге. Джой тихонько сглотнула, прочтя название издательства: «Новая мировая литературная библиотека». Перед глазами вспыхнула картинка. Величественное здание, коридоры с высокими потолками и множеством комнат, где авторы в мягкой теплой одежде, не ведающей ни грязи, ни коровьего навоза, пишут на кремовой бумаге перьевыми ручками с ярко-синими чернилами или работают на печатных машинках; пальцы и клавиши дружно стрекочут, будто человек и механизм связаны воедино, трудятся вместе, сочиняют истории, равно увлекательные и для детей, и для взрослых. (Джой улыбнулась – это описание походило на цирковую афишу.) В других комнатах – иллюстраторы; они создают затейливые рисунки, которые расцветят книжные страницы огнедышащими драконами, чумазыми мальчишками-карманниками в охваченном эпидемией Лондоне, древними колдунами, по чьему мановению исчезают летучие мыши, и проказливыми хохотунами-эльфами. Когда иллюстрации и рукописи закончены, их бегом относят в гигантский печатный цех, где сморщенные люди методично {искореженная рука мертвого ребенка} подают рамки с металлическими буквами и гравюрами в лязгающую железную махину, которая занимает всю длину необъятного помещения. Главный печатник делает последнюю проверку, добавляет каплю масла в миниатюрное отверстие, открывает боковую дверцу и заглядывает внутрь, прежде чем начать скрупулезно регулировать какие-то ручки. Он вертит их туда-сюда, те в ответ щелкают. Главный печатник разгибает спину, оглядывает собравшихся вокруг печатников и выверенным решительным движением тянет вниз большой желтый рычаг. Станок звякает, тужится, шипит и вздыхает, а печатные рамки…