Мокрый не боится дождя - стр. 39
Рита касается правого запястья. Гладкая кожа. Не доверяя ощущению, подносит руку к глазам. Белая полоска незагорелой кожи. Часики! Подарок любимого! Она не расстаётся с ними даже во сне. И только сегодня сняла их перед аэробикой.
Рита движется в общую комнату, где на журнальном столике – будильник соседок. У него чересчур громкий сигнал, и девочки отправили его сюда – в ссылку. Циферблат зафиксировал полночь. А сна ни в одном глазу. На этот случай в чемодане имеется непочатая бутылка «мартини».
Рита идёт на кухню и открывает навесной ящик. Сплошной минимализм. По одной чашке и ложке, бумажные салфетки, чай в пакетиках. Подписанные у всех контракты предусматривают питание по месту работы. Рюмок не наблюдается. И это правильно. В мире мужчин голова на женских плечах должна быть светлая. Они приехали работать. Но сегодня Рите нужно забыться.
Девушка плеснула содержимого бутылки в чашку, купленную в «Меркато», после чего вернула «мартини» на место- в чемодан, лежащий в спальне. Ей не хотелось давать соседкам повода посудачить: пьёт в одиночестве, плохой знак и всё такое прочее. Она выпила залпом. Напиток освежил нёбо. Не более. В ожидании целительного эффекта она вышла на балкон и подставила лицо ветерку. Непокорная прядь магнитом приклеилась к шее. Несмотря на сумерки, канареечное сияние олеандров достигло зрачков и отразилось в них. Жёлтые цветы. Они были в руках булгаковской Маргариты.
Девушка вернулась в комнату и открыла прикроватную тумбочку. Там, на нижней полке, хранилась читанная-перечитанная книга – « Мастер и Маргарита».Погружение в историю Мастера и её тёзки имело психотерапевтический эффект. А вот знакомая дама-филолог уверяла, что булгаковское произведение целому поколению заменило Евангелие.
– Как вы не можете понять, что ваша Маргарита продалась самому дьяволу?
– Она сделала это ради Любви!
– А что такое любовь в вашем понимании?
– Любовь –это… Любовь!
– Маргарита пожелала узурпировать душу возлюбленного.
– Имеет право!
– Кто ей дал его?
Оставив последнее слово за невидимым оппонентом, Рита ограничилась возращением тома на место. Выйдя на балкон, она присела на пластиковое кресло. Вдали сияла и переливалась зона наслаждений и миражей. Вон там- впереди возвышается «Шехерезада», где трудятся её соседки. А если приблизиться к правому бортику балкона и глянуть влево, то можно увидеть кусочек «Парадиза», вернее, светящуюся от множества лампочек крышу над баром. «Парадиз»…Это и вправду рай, особенно после промозгло-слякотной зимы. Рита даже плечиками передёрнула при одном воспоминании о сером месиве из снега, чавкающем под ногами.