Мокрый не боится дождя - стр. 34
Подружки захмелели, но не от вина, а от того, что называется, общим прошлым.
– А помнишь, Танюшка, как мать твоя пела?
– Пела, как с полки брала. И по- русски, и по-мордовски.
– Может, споёшь?
Статная светлоголовая хозяйка игриво повела плечами.
– Согласна. Но в обмен на твою.
– Давай!
Женщина отложила пузатую подушку и протянула, будто навстречу ребёнку, правую руку.
– Луганясон келунясь,
– Точь мочь куманер келунясь…,
Задорные звуки ударились о стены, возвышавшиеся стражниками – исполинами, и срекошетили прямо в столик.
– Это понятно. Про красивую берёзку на лугу. Но вот что такое « точь мочь куманер…»?– интересуется гостья.
– Ну, во-первых, здесь не столько про берёзку, сколько про девушку на лугу. А «точь мочь куманер» …– это непереводимое.– Ломтик апельсина проскользнул мимо губ. – Типа «тары-бары- растабары».
Певунья возвращает под бочок отвергнутую было подушку и выжидательно смотрит на подружку. Та не заставила себя ждать.
– Кыш бабай белан берга
– Яна ел безга кила!
Скромный диапазон певица восполняет мимикой и жестами. Слушательница удовлетворённо улыбается.
– Песня соответствует времени,– поясняет Дания и растягивается на ковре.– Про Новый год и деда Мороза!
– Данка, а ты не забыла, как встречали мы тот Новый год?
– Когда ты увидела в первый раз Аббаса?
И подружки вновь пускаются в воспоминания. Под аккомпанемент сладко-струйного фонтана.
… Они ходили в одну школу – в пяти километрах от родных сёл –мордовского Камешкира и татарской Елюзани. Учебное заведение располагалась в одноэтажном деревянном доме, принадлежавшем некогда кулаку-лишенцу. Позднее рядом выросло современное панельное здание. В нём девочки завершили среднее образование. Дания Рамазанова поступила в педагогический институт. Татьяна Шарошкина- в сельскохозяйственный. Но в новых городских реалиях землячки не потерялись.Таня частенько ночевала у подружки в общежитии, особенно после танцевальных вечеров, когда ехать в другой конец города было поздно. Однажды на новогодний праздник пригласили студентов из медицинского института. Среди них был смуглый студент. Взрослый и представительный.
– Смотри! Это же Омар Шериф! – прошептала Танечка, успевшая с десяток раз посмотреть «Смешную девчонку» с участием голливудского актёра египетского происхождения.
– Маленько похож…– отвечала Дания приглушённо. Впрочем, музыка играла так громко, что их всё равно никто не услышал бы.
– У него глаза грустные…
– Ага, моя «аби» говорит, что такие бывают как раз у тех, кто не знал настоящего горя.
– А слабо тебе, Данка, пригласить Омарчика на «белый танец»?