Мокрый мир - стр. 61
– Скольни человек аб ари тич ар корабль?
Он спрашивал, сколько людей приплыло с Литой на когге.
– Нас было трое, – сказала Лита. Оттопырила три пальца. – Вы убили Ндиди.
– Тре? – Генри Дж. Нокс покачал головой. – Ен тре. Ен!
За дымчатыми стеклами сверкнули жестокие глаза.
Лита ахнула. Причудливое зеркало в руках мужчины изменилось. Схлынула чернота, теперь это было… будто висящее в воздухе окно. Лаз в иной мир. Ошеломленная, Лита смотрела на прямоугольник. Картина тряслась. Казалось, Лита глядит вниз из шатающейся башни и видит дом и выбегающего из дверей человека… Нэя!
Жабий сын! Она безошибочно узнала меховую куртку и косу, заплетенную на такотский манер. Нэй мчался к лесу, хотелось крикнуть ему: «Спасайся!» – но Лита не была уверена, что колдун услышит. Луч света шарил по снегу… сейчас он поймает Георга Нэя…
Нэй исчез. Применил заклятие кокона. Лита мысленно улыбнулась, а окно опять стало радужным зеркалом. Генри Дж. Нокс убрал волшебный прямоугольник.
– Моле ко? – строго спросил тюремщик.
– Я не…
– Ко арин друг? Отвечи моле ко копперфильд? Моле? Отвечи, тар я крысачи ари кишки.
Про кишки Лита поняла.
Часовой приблизился к амбразуре в южной стене постовой будки, расположенной справа от крепостных ворот, и выглянул в вечернюю мглу. Снег не сыпал, но часовой все равно не увидел ничего, кроме посеревших заснеженных скал и едва заметной дорожной колеи, что вела к ущелью. Зато что-то почувствовал у себя за спиной. Присутствие, взгляд.
Часовой вертанулся на каблуках, выискивая указательным пальцем спусковой крючок автомата, ощущая ватными ногами морозный холод, стелющийся в приоткрытую дверь… уже понимая, что увидит не напарника… а потом вздрогнул, ослеп, замер на секунду перед смертью.
Нэй вытащил клинок из проколотой насквозь шеи солдата, и часовой соскользнул со шпаги, будто марионетка, у которой обрезали нити.
– Именем Порядка, именем Гармонии, – произнес колдун над мертвым врагом, – за служение детоубийце.
Он вышел из будки, переступив через тело второго часового.
Он кипел ненавистью. К этому белому острову. К каждому человеку в военной форме с гербовым фениксом или деревом. Потому что теперь тоже видел призраков. Разорванных в клочья детей…
Нэй поднялся по склону к высокой белой стене, затянутой по верхнему краю железной колючкой. Двигался медленно, замирая, когда в его сторону поворачивалась труба с красным глазом. Он почему-то был уверен, что, если действовать неосмотрительно, труба заметит его и поднимет тревогу. Снегопад закончился, но кокон невидимости не давал ощущения защиты. У крепости было много глаз, и не только на караульных вышках и в дозорах (на подходе к форту он обошел патруль – у моста через замерзшую реку, на каменистых склонах которой крючились кедры и березы).