Мои объятия - твои - стр. 17
Вспоминая сейчас тот вечер, я всё равно невольно улыбаюсь. Помню, как звенел и потрескивал смартфон одного из младших братьев Вани, испуская в пространство какой-то совершенно гадостный рэп. Помню, как было душно и темно было в засаленной квартире Ваниных родителей. На рэп с отменным матом никто не обращал внимания, все делали вид, словно бы это нормально, мальчик растет, и сидели в тесном зальчике в малогабаритной трешке за длинным столом с посудой из старого хрусталя и выцветшего фарфора, наслаждаясь обилием жирных салатов, разваренного картофеля, запечённой до третьей корочки курицы и прочего. А главное – водкой.
Наташка появилась в дверях где-то после первой половины мероприятия, когда я в тоскливом ужасе обдумывала, как грамотно начать врать о своем плохом самочувствии, чтобы меня выпустили из этих панельных стен семидесятых годов. Я бы могла, пошептав Ване нежностей у двери, побыстрее отсюда выскользнуть и усвистеть на такси в нашу съемную квартиру, но его родственнички потом бы мне это обязательно припомнили.
Невысокая, стройная, но с красивыми формами, длинное каре светло-русых волос и большие зелёные глаза. Громова Наташа была совсем не отсюда и сюда вообще не могла вписаться никаким образом – утонченная, стильная, красивая. Она была похожа на отца очень-очень смутно. И в те первые минуты, когда я её увидела и ощутила то спасительное мановение, идущее от её образа, тут же стала беззастенчиво Наташку рассматривать. Аромат ванили и яблок, острый взгляд, таящий осторожность и львиную долю неприязни, чуть поджатые красивые губы. Несмотря на всё презрение, которое явно испытывала Наташка, оказавшись в этом месте, она была очень вежлива и деликатна. Поздоровалась, поздравила, выпила дешевого шампанского, ответила на пару вопросов. Заинтересованность в её взгляде мелькнула только тогда, когда она увидела меня. Не знаю, что именно привлекло её внимание в первый момент – думаю, мой неподходящий для местного колорита вид, да и поведение вкупе с ним – я скромно сидела в уголочке, надеясь слиться с тенью от шкафа. А, возможно, отблеск отчаяния и желания найти помощь в моем взгляде. Может и просто то, что наши с Наташкой души сразу же почувствовали ментальное родство.
- Звездец, - устало произнесла я, думая, что нахожусь на кухне совсем одна. Я сбежала из гостиной, после того, как пьяные завывания Ваниных родителей, называемые пением, вот-вот грозились перерасти в танцы на столе под грубые и пьяные улюлюкания всех гостей, кроме меня и Громовой Наташи.
- Согласна. Только сказала бы несколько по-другому, - заходя в кухню, продекламировала она сама.