Мои любимые преподы - стр. 52
Топчусь на месте и хочу, чтобы он повернулся. Но он что-то листает в телефоне и моего взгляда, которым я сверлю дырку ему меж лопаток, не чувствует.
Нервно поправляю волосы.
Все воскресенье ждала, что сосед сверху меня затопит. Или ремонт затеет. Или у него там будет до утра грохотать музыка.
Но в квартире Яра было подозрительно тихо.
Родители ему точно наговорили обо мне всякого. Да и сам Сергей тоже.
А мне что делать. Из головы выбросить не могу эти полчаса, когда мы на лимузине приехали к Яру и снова оказались втроем в одной кровати.
Вокруг шумят разговоры и смех, я стою и постукиваю телефоном по стене, бум-бум-бум.
И Сергей в раздражении оборачивается. Ловит мой взгляд. Медленно, изучающе, осматривает меня. Задерживается на ногах. И хмыкает.
- А, это ты, красотка. Мама не говорила тебе? Что в институт учиться приходят. А не наряды показывать?
Поправляю платье. Черное, свободное, со строгим белым воротничком. Но короткое, выше колен, и ноги на виду.
Волосы я опять распустила.
- Вы закончили, Сергей Георгиевич? - делаю вид, что мне неинтересно стоять здесь и с ним разговаривать. Потрясаю конспектом. - Так-то тут очередь.
Кроме меня тут никого, Сергей это видит. Его взгляд останавливается на моей руке, с зажатой в ней тетрадью.
Он вдруг ухмыляется.
Тоже смотрю на конспект и вздрагиваю.
Это не тетрадь, это...
- "Мой малыш и я", - читает название Сергей и выхватывает у меня журнал с беззубым карапузом на обложке. Мельком пролистывает его, убеждается, что там все про ребенка. - Это что?
- Это про тех, кого ты терпеть не можешь, - выдергиваю у него журнал. - Ты таким тоже когда-то был, представь. Вот, - сминая странички, торопливо толкаю журнал в сумку. - Работу научную пишу. Исследование психологическое. Называется "Отцы и дети".
- Так это плагиат, Ева, - Сергей кивает. - На Тургенева. Ты лучше другую тему возьми, - он плотнее зажимает подмышкой дипломат и разводит в стороны руки, - сказ о том, как серая мышь поверила в себя и стала стервой.
- Готово, - зовет его продавец, и он отворачивается, и не видит, как у меня слезы на глаза набегают.
Опускаю голову и смахиваю их, неловко пячусь назад.
Зачем я к нему подошла, дура, знала ведь, что все кончено, такие, как Сергей не меняются, я поняла это еще год назад.
Но все равно надеялась.
А ему просто удобно теперь. Обвинять меня в выдуманных грехах, грязно намекать на Богдана, которого он первый и последний раз в жизни видел.
Я ему надоела.
И он от меня избавиться захотел.
- Серега, здарова, - гаркает за спиной знакомый голос, и я в удивлении оглядываюсь.