Мои любимые преподы - стр. 23

Наглый, невозмутимый, испорченный.

Он хочет присесть на свободный стул, но ректор качает головой, что-то быстро ему говорит.

Не могу поверить. Растерянно смотрю на Лилю. Она еще больше покраснела, вцепилась в свою сумочку, глаз не сводит с него.

А Сергей поднимается на сцену. Останавливается у микрофона. Взглядом шарит по толпе, выхватывает меня, Лилю рядом. Улыбается. И по парку разносится его спокойный уверенный голос:

- Я речь не готовил, но всех поздравляю. Желаю сил и терпения. Усердия. В общем, всего. И обещаю вам. Этот учебный год вы запомните надолго.

СЕРГЕЙ

Стою на сцене, смотрю ровно на нее – на Еву, которая растерянно с подругой переглядывается. И на меня также поглядывает, но в глазах изрядная доля возмущения.

Поняла меня, поняла, к кому я обращаюсь.

Неглупая девочка ведь.

- Ээээ… спасибо, Сергей Георгиевич за такое теплое напутствие, - ко мне подходит ректор, и я дополняю его, говоря в микрофон, чтобы все слышали.

Чтобы она слышала:

- За искреннее напутствие. Еще раз: успехов всем вам в учебе!

Чуть было не поклонился всем собравшимся, вспоминая себя – прежнего: веселого, буйного и дерзкого Сергея Штерна. Таким я и во время учебы был, выводя из себя преподавателей и более скромных соучеников, зато девчонки все мои были; таким и оставался до определенного момента.

Не удержавшись, подмигнул собравшимся, поймав пару привычных взглядов от студенток – кокетливых и зазывных, и один высокомерный и злой от Евы, и пошел к компании преподавателей. Зазвучала музыка, ребята из профкома начали привычно подогревать позитив, а я стал уставать от коллектива, едва к нему присоединившись.

- Я рад, что вы снова с нами. Это было весьма… неожиданно, - подбирает слова ректор.

- Вы хотели сказать «некстати»? – поправляю я, и понимаю, что попал в точку.

Возвращаться в универ я не думал. Не увольнялся, но все понимали – работа моя окончена. Все решилось буквально за день, и причиной тому стала…

… - Эта дрянь! Это все она! – вопит Настя. – Папа, скажи ему! Неужели ты не понимаешь, зачем ему этот мухосранский универ? Там шлюха эта, к ней рвется. Надо было… надо было ее прибить, прихлопнуть…

- Настя! – устало прерывает ее Игорь Валентинович. – Уймись, дочка.

- С чего вдруг? Он позорит меня, - она всхлипывает – слезы настоящие, как и истерика, но она продолжает играть в оскорбленную невинность. – Ты сам видел новости? Газеты видел? Он опозорил меня!

Настя тычет в меня пальцем, и поза эта, и истерика лишь смех вызывают. Вот ведь дура! Чего ждала от меня: любви? Так ничего она не сделала для этого. А потому я сижу, перекатываю в бокале коньяк, и гляжу мимо невесты и ее отца – губернатора.