Мои любимые преподы - стр. 19
Пробираюсь к выходу, быстро стираю слезы и шепотом повторяю:
- Мой ребенок. Это главное, мне этого хватит.
ЯРОСЛАВ
Галстук намотан на руку – он в измятую, грязную тряпку уже превратился. Странно было бы стирать его. Вообще, стоит выкинуть, это так убого: пальцами водить по своей же вещи, и думать, думать, думать…
Хотя, чем еще заняться в СИЗО?!
- Слышь, мажор, зачетная у тебя баба была. Жаль, дружок увел, - хмыкает Вепрь.
Он, как всегда, сидит за столом. И курит. Сигарета зажата во рту, а толстыми пальцами Вепрь водит по дисплею смартфона. В СИЗО запрещено многое, но за деньги достать можно все.
- Эй, мажор, че молчишь?
- Какая баба? – спрашиваю, все равно ведь не отвяжется.
- Мажорка, с которой женихался. Красивая она, люблю таких, сисястых. И дерзких, - Вепрь покатывается со смеху, но смех длится недолго – кашель душит его. – Мордобой устроила в клубе знатный, с бабой какой-то подралась – с любовницей своего жениха, всем наваляла. Их охрана выставила, но засняли все красиво.
Настя и мордобой?
Странно. На людях она всегда старалась представать чинной, почти тургеневской барышней. А вот в узком кругу был и алкоголь, и кое-что более взрослое. Но все это среди тех, кого в нашем кругу принято друзьями считать, а не на виду у толпы.
- Дай, взгляну, - протянул руку, и Вепрь, довольно оскалившись, протянул мне смартфон с отпечатками жирных пальцев на дисплее.
Лента открыта, и я понимаю, почему сокамерник так радуется. Такие зрелища любят, особенно, если они касаются богатых и знаменитых: вот Настя орет на Серого, вот они уже втроем с глуповатой блондинкой, на следующем фото девушки отчаянно портят прически, вцепившись друг другу в волосы.
Хоть комикс рисуй по этому походу в клуб… знакомый клуб, к слову. «Да Винчи». Листаю фотографии, под которыми почти тысяча лайков, и перед глазами общая картина Настиной больной ревности.
Серого жаль.
Интересно, он забыл о Еве, и эта сахарная блондинка и правда та, с кем он теперь спит?
- Налюбовался? Давай, - Вепрь прищелкивает пальцами. – Зря уступил эту телку, драться за таких надо. Таких боевых баб я уважаю.
И только я хотел вернуть телефон, все равно все фото однотипны, как наткнулся на ту, которая начала разгонять застоявшуюся кровь по венам: Ева.
Ева среди толпы. Она всегда выделялась, даже когда в идиотские балахоны одевалась, а сейчас она красоты не скрывает – подчеркивает, наоборот. И светится вся, внутренним светом наполнена, хотя на лице обида и разочарование. Кадр размыт, она не в фокусе, но теперь я ни за что ее не спутаю ни с кем.