Мои глаза открыты. Станция «Сибирская» - стр. 55
Увидев, что все по-прежнему не двигаются со своих мест, будто намагниченные иголки, пристыв к аноду, Валерич рассвирепел.
– Чего сидим?! Марш, говорю, на площадку!
Заметались. Шумно. Я с тревогой поднимала свой постыдный пугливый взор, в надежде, что Александр Валерьевич уже ушел, но тщетно. Взгляд наставника, точно бортпроводница на выходе из вагона, поймал меня за руку и настойчиво попросил предъявить билет, которого я не брала.
– За мной, Лаврова, – произнес он вполголоса и сразу же двинулся к выходу.
Я растерялась. В панике, мне никак не удавалось найти свободной кабинки, чтобы оставить там сумку и пуститься вслед за наставником. Только когда почти все девчонки уже покинули раздевалку, долго копошившаяся, в своих вещах, Настя медленно подошла ко мне, красочно улыбаясь, забрала рюкзак и молча указала своими крохотными зрачками на выход. Я глянула в ее озорные глазки грустно и отстраненно, а она, в свою очередь, топнув одной ногой и вытянув губы в струну, сделала повторное указание. «Мне и в первый раз было предельно ясно, чего ты от меня хочешь», – не решилась сказать я ей вслух и, устало выдохнув, бросилась вдогонку за тренером.
Вышла из раздевалки. Прикрыла дверь. Весь этаж был как на ладони. Рядом лишь длинная лестница, и, слабо доносящееся с ее верховины, эхо девичьих криков. Не раздумывая подолгу, я поскакала вверх по ступенькам, предполагая, что недовольный наставник ушел к себе в кабинет. За лестницей меня ждал вытянутый, постепенно темнеющий, коридор. Я шла по нему подавленная, разбитая, косилась на, неравномерно размазанную по стенам, свежую краску цвета хаки и горестно размышляла о том, что радостью тут и не пахнет. Мама всегда говорила, что у любой медали есть две стороны. А я и не понимала, о чем она, казалось, так нелепо твердит. «Теперь, похоже, что понимаю», – подвела я черту, остановившись в шаге от, распахнутой настежь, двери того самого, забитого под отказ кубками и грамотами, кабинета.
– Заходи, Лиза, – очевидно увидав мою тень, упавшую на свет, исходящий из тренерской, произнес Валерич немного громче обыденного своего тона.
Я вздрогнула, но медлить не стала. Ноги выполнили пару несложных движений, и моему взору открылась картина преуспевающего мафиози и его протеже. Наставник вальяжно расположился в своем кожаном кресле, а Олеся стояла напротив, оценивая меня отвратным пристальным взглядом. Я зашла внутрь и поравнялась с ней, после чего Валерич демонстративно облокотился на стол, издавая при этом какие-то странные звуки, и возмущенно начал взирать, сначала на меня, а затем на моего оппонента.