Мои эльфы. Бунтарь, недотрога и госпожа следователь - стр. 2

— Да, Егорушка, зачем тебе эта старуха? — улыбнулась я еще шире и кивнула на соперницу. — Бери! Молодая, свежая. Нежный цветочек, который надо поливать. Содержать.

При слове «содержать» моего безработного муженька-лентяя перекосило. Он-то привык, что это его содержат и всячески обхаживают.

В глаза бросился ажурный золотой браслет на руке девицы. С сердечком. Она так явно выставляла его напоказ, что было понятно: подарок любовника.

Помнится, недавно Егорка просил денег на ремонт машины. Так вот куда пошли эти двести тысяч.

— Любимая, я…

Ощутив зловонное дыхание нищеты, муженек занервничал. Иметь в разных позах сочное молодое тело ему хотелось, а устраиваться на работу — нет.

— Вон твоя любимая, — показала я взглядом в сторону блондинки. Та усиленно хмурила лобик, похоже, пытаясь сообразить, как обернуть случившееся себе на пользу.

— Варя, Варечка, не знаю, как так вышло. Бес попутал.

Егор суетливо натягивал семейники на свой внушительный зад. На полу у его ног валялась кружевная черная тряпочка — крошечные трусики его любовницы.

— Егорушку, не оправдывайся. Зачем цепляться за старое? За старую. — Ушлая блондинка выбрала наконец тактику и прижалась упругой налитой грудью к своему спонсору. — Ты же видный мужчина, состоятельный. Такому нужна достойная спутница. Молодая и красивая жена, которой можно гордиться. Супруга, которую не стыдно показать партнерам по бизнесу.

Партнерам по бизнесу?

Ой, держите меня семеро!

По какому такому бизнесу? Каким таким партнерам? Тем, с которыми Егорка в гараже соревнуется в громкости пивной отрыжки?

Не удержавшись, я неприлично хрюкнула от смеха.

Бедняжка, сколько же лапши на уши он тебе навешал, чтобы завалить в койку? Наплел небось с три короба, сказочник.

— А у этой уже срок годности истек.

У этой? У меня в смысле? Перестав хихикать, я вздернула брови.

— Совсем эта старая кляча не соответствует твоему положению, твоему высокому статусу.

— Тихо ты! — зашипел на любовницу испуганный Егорка и покосился на меня с жалким видом. — Любимая, я…

— Егорушка, да хватит ее жалеть! — мечтая отхватить лакомый кусочек, блондинка пошла ва-банк. — Старая, нищая, фригидная, родить не может. Зачем она тебе?

Под пылкую речь девицы брови мои продолжали неумолимое движение вверх. У муженька задергался глаз. Егорка побагровел так сильно, что я обеспокоилась, как бы у него не случился сердечный приступ. В душе он, должно быть, оплакивал свои сытые и беззаботные деньки, которые в скором времени грозились превратиться в тяжелые трудовые будни. А он отвык от необходимости пахать, ох, отвык — за столько-то лет!