Мои 99 процентов - стр. 17
Вскрыв упаковку, я заталкиваю в рот четыре гигантские розовые маршмеллоу разом, отчего мои щеки немедленно приобретают сходство с бурундучьими. После этого показываю ему в окно средний палец и с удовлетворением смотрю, как его глаза вылезают из орбит. Пожалуй, это один из лучших моментов в моей жизни за последнее время. Заливаясь хохотом, я трогаюсь с места и не могу успокоиться еще минут пять. Я еду, и в моих легких медленно оседает сахарная пыль.
Слава богу, что я смеюсь, а то, наверное, рыдала бы. Кем я вообще себя возомнила?
– Привет, Лоретта, – говорю я вслух, обращаясь к бабушке.
Надеюсь, она сейчас смотрит на меня откуда-нибудь сверху, с облака. Я останавливаюсь на красный свет и запускаю руку в целлофановый пакетик, чувствуя под пальцами податливую мягкость. Если у меня и есть где-то ангел-хранитель, это бабушка; она не уступила бы эту роль никому другому.
– Прошу тебя, пожалуйста, пусть в моей жизни появится что-нибудь лучше, чем кондитерские изделия. Мне это очень нужно.
От одних этих слов у меня перехватывает горло. Мне совершенно необходимо, чтобы кто-нибудь сейчас меня обнял. Необходимо почувствовать чью-то теплую кожу на моей. Я погибаю от одиночества, и даже если Винсу придет в голову ко мне заехать, он делу не поможет.
Кем я себя возомнила? Я нелюбимая и неприкаянная. И даже брата-близнеца у меня теперь нет.
На светофоре загорается зеленый, как будто хочет подать мне какой-то знак, но я запихиваю в рот еще несколько маршмеллоу и только потом нажимаю на педаль газа. Весь мир уже спит, и лишь я одна бодрствую.
Или не одна?
Сворачиваю на Марлин-стрит и вижу какую-то подозрительную машину, припаркованную перед моим домом. Делаю музыку потише и сбрасываю скорость. Этот большой черный фургон, новенький и блестящий, с номерами другого штата, очень подошел бы тому быковатому строителю из бара. Как он узнал, где я живу? Волоски на моих руках встают дыбом.
Медленно проезжая мимо, я поворачиваю голову. В кабине никого не видно. Вряд ли это Джейми – он никогда в жизни не согласился бы сесть за руль фургона, даже если бы в прокате не осталось никаких других машин, да и запарковался бы на подъездной дорожке, а не на улице. Сердце у меня, пока я делаю кружок вокруг квартала, колотится так сильно, что, похоже, решило разбиться всмятку. Эх, вот был бы сейчас рядом со мной Кит! – мелькает у меня в голове. Но потом я вспоминаю.
И тогда меня охватывает злость.
Газанув, я влетаю на подъездную дорожку и врубаю дальний свет. Потом немного опускаю стекло и, перекрывая оглушительный грохот собственного сердца, спрашиваю: