Мои 365 любовников - стр. 17
Перед заведением «виноградарши Ресль» уже царило небывалое столпотворение, и всё было забито до отказа. Однако маленький толстый младший кельнер, в этот момент стоявший у ворот, как только узнал наши экипажи, опрометью кинулся в дом. И когда мы остановились перед рестораном, на пороге появилась сама Ресль в сопровождении оркестра, чтобы приветствовать нас, ибо Ксандль был известен здесь как щедрый «барин» и его любили. Музыканты грянули туш, Ксандль с видом эрцгерцога поздоровался со всеми и, проходя мимо шикарной хозяйки, коснулся плечом её груди в белом фартуке. Та сделала вид, что ничего не заметила и торжественно повела нас через весь сад к симпатичному маленькому садовому домику, «беседке», которая была зарезервирована за нами и сплошь уставлена букетами олеандров.
Пока мы рассаживались с изысканной неторопливостью, оркестр, расположившись перед беседкой, исполнил любимую песню Ксандля «Господь создал вино и женщин». Я со Штеффи отправилась в туалет, и там она показала мне свою симпатичную, круглую попу, сплошь покрытую синяками, так усердно поработали над ней Вамбахер и Бирнекер. Несколько синяков осталось и у меня, однако мы утешались тем, что всё могло кончиться для нас и гораздо хуже.
Когда мы вернулись к компании, на столе уже стояли свечи в садовых подсвечниках, а господа приготовили для нас прекрасные места, только на сей раз Штеффи сидела между Ксандлем и Лехнером, а я – между Вамбахером и Бирнекером. Видимо, мужчины так договорились друг с другом, и мы тоже не возражали против такой комбинации, в «поваляшках» такая смена партнёров даже очень полезна.
Шикарная хозяйка «плодов виноградной лозы» в этот момент как раз склонилась над нашим столом. Она обсуждала с моим Ксандлем, какое вино мы желаем пить. Это была крупная пышнотелая блондинка со светло-русыми локонами и небольшим двойным подбородком. Грудь её была таких исполинских размеров, что на ней, казалось, можно было бы сидеть, но в целом выглядела симпатичной и тугой, как полагается, и её большие соски проглядывали сквозь нагрудник белого фартука и сквозь тонкую летнюю блузку. Разговаривая с Ксандлем, она почти водрузила свои гигантские груди на стол, и мужчины, ухмыляясь, заглядывали за вырез.
– Перестань, Ресль, я же сейчас ослепну! – вполголоса пробурчал Лехнер.
Хозяйка слегка покраснела, и рука Лехнера исчезла под столом. Потом Ресль тихонько взвизгнула, а Лехнер лицемерно спросил:
– С каких это пор ты стала такая пугливая?
Извозчик, доставивший нас, притащил из фиакра целого жареного гуся, колбасы, окорока и салями, всё из коптильни моего Ксандля. Огромное блюдо с тортом домашней выпечки в свою очередь подал маленький пикколо, на столе во множестве литровых бутылок уже искрилось молодое вино, и мы с трудом представляли себе, как уплетём всё это добро.