Могилев и евреи. История, Холокост, наши дни - стр. 6
«4 пехотные дивизии, 3-я танковая дивизия, часть сил 10-й моторизованной дивизии и моторизованной дивизии СС «Райх», полк «Великая Германия».
Советским войскам пришлось отступить. Двадцать шестого июля 1941-го года Могилев оказался фашистами захвачен. Однако и со стороны немцев потери были немалые. Об этих потерях поведал немецкий офицер [16]:
«При допросе пленного немецкого штабного офицера выяснили, что участвовавшие в боях под городом соединения вермахта потеряли 30—35% личного состава, 45—50% танков, самоходок и бронетранспортеров, большое количество орудий, пулеметов и другого оружия».
Могилев оборонялся с третьего по двадцать шестое июля 1941-го года. Немцам благодаря обороне не удалось стремительное продвижение на восток. Бои были кровопролитными. В память о них пос. Буйничи было осуществлено открытие мемориального комплекса «Буйничское поле» героям, защищавшим город Могилев.
Золотыми буквами в историю города вписано имя еврея из Орши, героя СССР, Хигрина Бориса Львовича, павшего смертью храбрых за оборону Могилева.
Когда фашисты захватили город, они [14]:
«установили жестокий оккупационный режим, создали несколько концентрационных лагерей, в том числе Гребенёвский и Луполовский лагеря смерти, 341-й пересыльный лагерь для советских военнопленных. В годы войны в Могилёве и окрестностях погибло более 70 тысяч советских граждан, около 30 тысяч могилевчан вывезено на принудительные работы в Германию».
Согласно данным переписи населения, проведенной в 1939-м году [14]:
«в Могилёве насчитывалось 19 715 евреев – 19,83% от общего числа жителей. Большей частью они были согнаны нацистами в Могилёвское гетто и к 1943 году убиты – примерно 12 000 человек».
В освобожденном Могилеве. Фото из источника в списке литературы [17]
Советская армия освободила Могилев двадцать восьмого июня 1944-го года.
II Евреи в Могилеве
«Так складывается в нашей истории, что многое в ней принадлежит чьим-то воспоминаниям, рассказанным кем-то байкам, услышанным от кого-то сплетням. Почему так? Думается, объяснение сколь простое, столь и очевидное: потому что еврейская история вместе с народом, ее породившим, переживала периоды, когда только люди, только их память запечатлевали в картине времени те или иные черты, события, без которых эта самая картина была бы беднее и неинтереснее. Стоит ли собирать эти, в сущности, слухи? Стоит ли им доверять? Стоит ли брать в расчет, пытаясь понять, что же происходило, как жили люди и зачем поступали так, а не иначе?
На эти вопросы каждый дает собственный ответ». (Семен Глазштейн) [133].