Могила моей сестры - стр. 5

– Трейси, брось. Ты ведешь себя так, будто мне десять лет.

– Потому что ты ведешь себя так, будто тебе десять лет.

– Это потому, что ты обращаешься со мной так, будто мне десять лет.

Бен посмотрел на часы.

– Мне жаль прерывать эту глубокомысленную дискуссию, леди, но, Трейси, нам действительно придется уехать, если мы собираемся сохранить бронь.

Она отдала ему свою походную сумку, и Бен положил ее в машину, а Трейси обратилась к Саре:

– Езжай по шоссе. Не сворачивай на местную дорогу. Сейчас стемнеет, да еще дождь пойдет, так что не видно будет ничего.

– По проселку быстрее.

– Не спорь со мной. Езжай по шоссе, как ехали сюда.

Сара протянула руку за ключами от пикапа.

– Обещай мне, – сказала Трейси, не отдавая их.

– Хорошо. Обещаю. – Сестра скрестила пальцы у сердца.

Трейси вложила ключи Саре в руку и сжала ее.

– В следующий раз просто сбей чертовы мишени.

Она повернулась, чтобы уйти.

– Твоя шляпа, – сказала Сара.

Она сняла свой черный стетсон и нахлобучила на голову сестре. Ей хотелось рассердиться, но на Сару было невозможно злиться. Она состроила глупую рожицу, и Трейси не сдержала улыбку.

– Какая ты нехорошая!

Сара наградила ее преувеличенно ослепительной улыбкой.

– Да, но за это ты меня и любишь.

– Да, за это.

– Трейси! – Бен распахнул правую дверцу машины и высунулся из кабины.

– Иду.

Она забралась на сиденье и захлопнула дверь. Бен помахал Саре рукой и, быстро развернувшись, направился к выстроившейся у выезда веренице машин. Дождь уже лил, и в свете фар капли казались расплавленным золотом. Трейси пододвинулась, чтобы выглянуть из окна. Сара по-прежнему стояла под дождем, глядя им вслед, и Трейси ощутила какой-то толчок вернуться, словно забыла что-то.

– Все в порядке? – спросил Бен.

– Все прекрасно, – ответила она, хотя позыв вернуться не ушел.

Она видела, как сестра разжала руку и, поняв, что сделала Трейси, снова быстро взглянула на пикап. Ей в ладонь Трейси вложила ключи от машины вместе с серебряной пряжкой.

Ни эту пряжку, ни сестру она не увидит еще двадцать лет.

Седар-гроувский шериф Рой Каллоуэй все еще был в своей рыболовной куртке и приносящей удачу кепке, но уже давно не чувствовал легкого покачивания плоскодонки. Прямо из аэропорта Каллоуэй приехал на станцию, его жена молчала рядом на сиденье, тоже недовольная, что их рыбалка прервалась – первый настоящий отпуск за четыре года. Она не сделала попытки поцеловать его, когда высадила, и он счел за лучшее не обращать на это внимания. Конечно, он еще услышит об этом за ужином.

Каллоуэй вошел в конференц-зал и закрыл за собой дверь. Его заместитель Финлей Армстронг встал в три часа ночи и казался бледным в свете флуоресцентных ламп, но по сравнению с Вэнсом Кларком его можно было счесть румяным. Каскейдский окружной прокурор, сидевший в глубине зала, имел болезненный вид, его клетчатая спортивная куртка висела на спинке стула, узел галстука сполз вниз, верхняя пуговица рубашки была расстегнута.