Моё темноглазое (не)счастье - стр. 68
Сейчас я ни за что не сбежала бы от него. Даже рассвета не стала бы дожидаться. Зажгла бы свечи и с жадностью принялась бы рассматривать его лицо. Но прошлое в прошлом. Второго шанса у меня уже никогда не будет. И даже если мы вдруг снова встретимся, то ни за что не узнаем друг друга. Кто знает, может быть за эти годы мы уже проходили мимо друг друга, при этом абсолютно ничего не почувствовав.
Когда алкоголь и закуски закончились, а Кира почти уже спала, мы решили разойтись. Возвращаться домой совершенно не хотелось, и я надеялась уговорить Полину на прогулку.
– Тепло-то как, – сказала подруга, когда мы попрощались с сонной Кирой и вышли на улицу.
– Угу. Слишком тепло для апреля.
– Не-а, – покачала головой Полина. – Для середины апреля самое то. Забыла что ли, мы раньше в твой день рождения сутки напролет гуляли в тонких куртках.
– Да, точно, – промямлила я. – Ведь уже почти конец апреля. Так быстро.
Полина согласно закивала и зажгла сигарету.
– Снова? – с упреком взглянула я на подругу.
– Нервы успокаиваю.
– Опять Сашка что-то учудил?
Полина кивнула.
Сашка – это ее муж. Вернее, бывший муж. Они друг друга с садика знают. Классе в десятом начали встречаться. Четыре года назад поженились и год назад развелись. И все бы ничего, но расходиться для этой парочки было обычным делом – как на свидание сходить. После развода, например, они сходились и расходились раз десять, честное слово. Сейчас, видимо, опять разошлись.
– Не буду расспрашивать, – пообещала я. – Сама расскажешь, если захочешь.
Полинка затянулась, выпустила дым и кивнула.
– А можно у вас сигаретку попросить? – раздался за нашими спинами тонкий мужской голос.
Мы обернулись и увидели Славика. Кутаясь в старое пальто советских времен, он улыбался от уха до уха и с надеждой смотрел на Полину.
– Нет у меня сигарет, – с нескрываемым раздражением ответила подруга и, кинув окурок на землю, затоптала его каблуком. – Пошли, Мирка.
Я сочувственно взглянула на Славика, на лице которого отразилась грусть. Он смотрел на растоптанный окурок таким щенячьим взглядом, что казалось, будто он вот-вот кинется его поднимать.
– Жалко его, – сказала я, беря Полинку под локоть.
– Угу. Раньше он был более-менее нормальным, а как отец умер, так стал совсем потерянный.
– А у него есть опекун? – спросила я.
– Вроде есть тетка, но она здесь не живет, – ответила Полина. – Не знаю, мутно там все.
– А на что же он живет?
– На дотации, наверное, – пожала плечами Полина. – Он же инвалид. Что-то да причитается ему.
Мы добрели до остановки. В ожидании автобуса Полина начала мне жаловаться на Сашку. Я внимательно слушала ее, а потом почему-то начала думать о козлине Ли Джэхи. На душе снова сделалось мерзко.