Моё сводное наваждение - стр. 22
Мы держимся за руки и пытаемся найти общий ритм в прыжках. Выходит плохо, и Никита так заразительно смеётся, что и я не сдерживаюсь – тоже громко смеюсь. Сейчас меня не занимают никакие мысли, кроме одной – продолжать веселить брата. Потому что его звонкий смех… Это по-настоящему круто!
В итоге, мы оба так устаём, что на очередном прыжке расцепляем руки и валимся на спину, по инерции ещё подпрыгивая на месте и смеясь.
– Я за водой, Люб. Тебе принести? – тут же поднимается Никита и спускается вниз.
– Да, спасибо, – продолжаю я лежать на спине, тяжело дыша.
Совсем загнал меня братик. Я улыбаюсь, любуясь голубым, чистым небом. Настроение прекрасное – позитив Никиты затмил все сегодняшние невзгоды, случившиеся со мной. Мой личный маленький антидепрессант.
Наконец, я решаюсь встать: перекатываюсь на пузо, опираюсь ладошками в упругую мягкость полотна, поднимаю голову и… Натыкаюсь на внимательный взгляд Мирона. Оказывается, он сидит на лавочке не далеко от батута. Интересно, как долго?
Шею и лицо начинает печь от смущения, я, наконец, отвожу глаза и поднимаюсь на ноги. Иду к выходу, стараясь не думать, как, должно быть, неуклюже выгляжу. Словно утка – туда-сюда, туда-сюда. Ох, скорей бы добраться!
А когда я обуваю сандалии, понимаю, что не знаю куда себя деть. Ведь Мирон продолжает сидеть на лавочке и смотреть на меня. Как странно, да?
Ситуацию, впрочем, как всегда, спасает Никита. Он появляется в дверях и взволнованно сообщает:
– Люба, Мирон, пора на ужин! Мы его чуть не пропустили, представляете?
Я неумышленно улыбаюсь его тревоге, а затем перевожу взгляд на парня – он тоже улыбается брату одними губами и поднимается. Мне ничего не остаётся, кроме как идти за ним следом.
В дверях Мирон неожиданно останавливается и резко поворачивается ко мне лицом. Нас вновь разделяет не более десяти сантиметров, и моё сердце очень бурно реагирует на его близость, помчавшись вскачь. Смотрю в его невероятные глаза, которые между прочем, умеют смотреть на меня холодно, и почти не дышу.
– Обидишь моего брата – будешь иметь дело уже со мной. Поняла?
– Я… я и не планировала его обижать. С чего бы мне? – спрашиваю я ошарашенно.
Взгляд Мирона, вдруг, меняется: из угрожающего становится любопытным:
– Ты меня всё больше озадачиваешь, фенек. Но, в конце концов, я узнаю твои замыслы. Даю слово.
Какие такие замыслы? – удивляюсь я ещё больше. И оказывается, что вслух.
– Тебе лучше знать, – усмехается он и заходит в дом, бросив напоследок: – Хорошо, что сменила розовый. И не думай, что я не догадался с какой целью.