Мое солнечное наваждение - стр. 29
Оказалось, не детский дом. В больнице он прожил три дня, смотря на вздохи врачей и медицинского персонала, к вечеру третьих суток Герку посадили в машину и отвезли в «социальный приют для несовершеннолетних» – именно так назвала дородная женщина, с силой державшая его за руку, небольшой двухэтажный дом в глубине тенистого сквера.
В первую ночь в приюте Гера вдруг понял, что мама умерла. Умерла на самом деле! Как сбитая на перекрёстке собака или голубь, вступивший в бой с вороной. Умерла! Её, как трупик кошки, куда-то увезли… Похоронили… Закопали в землю. Или сожгли. У приятеля по играм умерла дальняя родственница в соседнем городе, он шёпотом, волнуясь, делился, что ту кре-миро-вали. Слово Гера запомнить не сумел, но суть уловил.
Он ревел хуже девчонки, громче младенца, вопил до икоты, никак не мог остановиться. Вокруг ходили чужие женщины, очень-очень добрые, ласковые, говорили непонятные вещи, гладили по голове, обещали, что всё наладится. Рядом сидел толстый мальчик, уже школьник, похлопывал Герку по спине, и всем любопытным мальчишкам и девчонкам, прибегающим на отчаянный вопль, объяснял: мать помёрла у него.
Никто над Герой не смеялся, все сочувственно качали головами, некоторые всхлипывали, вспомнив собственное горе. Позднее он понял, что в основном в приюте жили дети, ожидавшие своей участи. Кого-то отправят в детский дом, кого-то заберут родственники или нашедшиеся родители.
На следующий день приехала Нина – она ворвалась, как шквальный ветер, долго говорила на повышенных тонах с директором, нервно писала на белоснежном листе, снова ругалась, а потом долго-долго обнимала Герку, обещая, что обязательно его заберёт. Вот-вот, нужно только немного потерпеть, самую чуточку.
Гера терпел почти две недели. Нина приходила каждый день, носила фрукты и печенье пакетами, чтобы хватило всем желающим. Племянника втихаря угощала особенно вкусным. Привозила одежду, игрушки, книжки, а однажды забрала его навсегда, увезла с собой в Москву. Это было самое длительное путешествие в жизни семилетнего Геры, почти два дня на поезде!
В Москве они жили в небольшой квартирке, показавшейся Гере барскими хоромами из мультфильмов. Запах новой мебели, духов Нины, скрипучая до блеска чистота, по выходным оглушительный аромат домашней выпечки.
В первый класс Гера пошёл в школу во дворе дома, быстро подружился с одноклассниками, несмотря на статус «приёмыша», что почти мгновенно стал известным. Это даже придавало флёр загадочности Гере, он рассказывал про погибшего отца-полярника, которого загрыз белый медведь, и маму – настоящую балерину, которая живёт «в настоящей загранице».