Мое солнечное наваждение - стр. 11
– Взрослая девица, справится, – продолжил он.
– Скажи ещё – в общежитии.
– Не знаю… У тебя же есть квартира, пусть там живёт. – Договорить Герман не успел, примирительно поднял руки. Огромную квартиру с видом на реку Нине купил муж, в качестве подарка на годовщину свадьбы. За всё время она была там один раз, когда получала ключи. С тех пор квадратные метры размером с маленький полигон пустуют, но предложение пустить туда Ярину – такое же утопическое, как идеи коммунизма.
– В моей пусть живёт.
– С тобой? – Нина уставилась на него, как на душевнобольного.
– В центре, – тут же отрезал он, успев представить, как видит полусонную мордашку, горячее со сна тело, как губы тянутся к чёртовым ключицам. – Не разводи драму, купим квартиру, и дело с концом, – тут же добавил он, решив закруглить неприятный разговор. Дохода, полагающегося Ярине, абсолютно точно хватит не на одно жильё. При желании можно купить многоквартирный дом и мигрировать по квартирам.
– Доброе утро, – раздалось за спиной Германа как гром средь ясного неба.
Надежды, что девчонка не слышала конец разговора, не было. Он обернулся, Ярина двигалась вдоль стола, вжав шею в сгорбленные плечи. Не сильно, не сравнить с тем, что было пять лет назад, когда худая фигурка скукоживалась, пальцы с короткими ногтями обхватывали костлявые плечи, сквозь ткань выпирали лопатки, а голова качалась на тощей шее.
– Доброе, – ответил Герман и без обиняков спросил: – Говорят, ты на ветеринара собралась учиться?
– Это невозможно? – негромко уточнила Ярина.
– Возможно, но почему в России? – спросил он, словно на самом деле хотел, чтобы «сестра» скрылась на другом конце света, оставив ему возможность оплачивать её счета и воспоминания о чёртовых ключицах.
– Я не могу уехать, – услышал негромкий, но твёрдый ответ.
Герман смотрел, как Ярина надламывает вилкой сырник, пододвигает ближе к краю стола чашку с какао, подносит ко рту маленький кусочек, раскрывает губы. Сраное, чёртово воображение подкинуло картинки, которые не должны посещать мозг. Даже если он насквозь прогнил, пропитался пороком и похотью до краёв, такого в голову приходить не должно! Не в отношении пигалицы, сидящей напротив, считавшейся его сестрой. Младшей, гребаный ад, сестрой!
– Почему? – продолжил допрос Герман.
Ярина вздохнула, колупая вилкой сырник. Точно! Конечно, она никуда не уедет. У девочки осталась единственная родственница – древняя, как мир, старуха. Прабабушка, находящаяся сейчас в доме-интернате под круглосуточным присмотром медицинского персонала. Года два назад она перестала узнавать правнучку, а сейчас уже не помнила собственное имя. Ярина не уедет, пока бабушка жива. Та может продержаться ещё несколько лет, учреждение, в которое Нина устроила старушку, одно из лучших в регионе. Вовсе не из избыточной филантопии, просто оставлять пожилого человека умирать в тех скотских условиях, в которых её нашли – невозможно. Лишайного кота не бросишь, а здесь старуха, пусть и наполовину без памяти.