Моё сердце в тебе бьётся - стр. 42
ТП: «Ну как?»
Я: «Спасибо. Очень вкусно!»
А затем как-то неожиданно вопросы пошли дальше. И вот мы уже вовсю переписываемся на тему общих интересов, обсуждаем учебу, последние новости в стране и даже шлём друг другу всякие смешные картинки, видео и клевую музыку.
В ноябре начинаем смотреть сериал и активно обсуждать его. Потом читать одни и те же книги, вступая в жаркие баталии, разбирая сюжет. И вот уже день не начинается без приветственных сообщений и не заканчивается без них. Правда, есть во всей этой странной для меня дружбе одно но, и однажды, уже накануне Нового года, я решаюсь задать вопрос сама, чтобы уменьшить границы.
Я: «Как тебя зовут?»
ТП: «Это так важно?»
Я: «Ну ты же знаешь мое имя».
ТП: «Если я скажу тебе, то перестану быть Тайным Поклонником».
Я: «И что? Может быть, уже самое время перестать им быть».
ТП: «А вдруг я тебе не понравлюсь?»
Я: «Ты паришься из-за внешности».
ТП: «Да».
Я: «Ну, я считаю это глупостью, конечно».
ТП: «Мне нужно время».
И я его ему дала. То, что он просил, и больше к этой теме не возвращалась, снова окунаясь в беззаботное общение. Ведь я была так захвачена им, что уже не замечала вокруг себя ровным счетом ничего. Так и в последний учебный день декабря я шла по пустым школьным коридорам и самозабвенно печатала Тайному Поклоннику очередной ответ на какое-то его сообщение. Пока не столкнулась со стеной. Точнее, с Соболевским. Врезалась смачно, да так, что тут же шлепнулась на задницу и выронила свой телефон, который тут же подобрал ненавистный одноклассник.
– О-у, Княжина, что у нас тут? – уставился он в открытый мессенджер. – Ого, любовная переписка? И кто он? Из нашей школы экспонат? Нравится тебе?
– Отдай! – подскочила я к нему и попыталась забрать трубку, но он только поднял руку выше и улыбнулся, будто маньяк.
– Нравится или нет? – водил он рукой над своей головой, пока я прыгала вокруг него, словно глупая обезьяна. Вымахал «шкаф» проклятый, куда мне, метр с кепкой, до его грабарок дотянуться.
– Ты глухой? Отдай телефон, сказала! – зарычала я и с силой пихнула его в грудь, но он только схватил свободной рукой меня за запястье и вдруг прижал почти вплотную к своему лицу.
Хапнула полные легкие и опять почувствовала его необычной запах. А потом затихла, потому что глаза Соболевского сузились, а губы зашевелились слишком близко от моего рта.
– Нравится или нет? – с нажимом еще раз повторил он свой вопрос. И меня бомбануло. Да какого черта?
– Да! – выдохнула я, а потом еще громче: – Нравится! Очень нравится! И знаешь почему?
Но Соболевский только молчал и все еще держал меня в страшной близости от своего тела, пахнущего чересчур сладко. И я ответила ему: