Моё сердце в тебе бьётся - стр. 24

POV Алёна

Я думала, у меня начались галлюцинации, но нет. Вот он – мой самый страшный кошмар – стоит и, прищурившись, смотрит на меня, а потом и на новенького Антона. В глазах плещется ненависть, а рука до скрипа сжимает кожаную лямку рюкзака. Я сглатываю, но на этот раз не отворачиваюсь в страхе, а вопросительно приподнимаю одну бровь, хотя и не чувствую особой уверенности в том, что делаю.

– Соболевский, ну, проходи же! – поторопил его учитель.

– Угу, – кивнул он, ухмыльнулся криво и двинулся к задней парте, на ходу получая приветственные выкрики своих прихвостней.

– Здорово, Соболь!

– Привет, чувак!

– Как оно?

– Ну ты красава, опять загорел до черноты.

– Отставить разговоры, класс! – гаркнула учительница, но ее мало кто воспринял всерьез, поэтому разговоры не прекратились, хотя и стали чуть тише.

Началась перекличка. Дошло до меня, а потом и до новенького.

– Карташов у нас тут кто?

– Я, – поднял руку мальчишка.

– Новенький, значит? Ну, рассказывай, откуда к нам пожаловал. – И рукой дала знак ему встать.

– Привет всем! Меня зовут Антон Карташов, я приехал к вам из Владивостока. Увлекаюсь баскетболом. Ярко выраженный гуманитарий, но таблицу умножения знаю, – и тут класс довольно заурчал, – ну вот, пожалуй, и все. И да, рад, что буду учиться вместе с вами.

Но не успел никто ничего сказать, как с задней парты послышалось угрожающее:

– Это ненадолго.

Соболевский гад! Но Антон не стушевался, а повернулся к агрессору, дружелюбно отвечая:

– Мой отец военный. Эта школа уже пятая за семь лет обучения. Так что да, вполне себе возможно, что ненадолго.

– Сто процентов, – снова слышу голос упыря, и класс замер в ожидании стычки. Но ее не случилось. Антон лишь улыбнулся, покачал головой и повернулся к учительнице, полностью игнорируя Соболевского.

– Спасибо, Антон, можешь садиться, – ответила женщина. – Так, а Курочкина у нас где?

– Она перевелась на домашнее обучение, – услышала я голос Ники Ткачевой.

– Ах да, точно, что-то слышала об этом, – почему-то вспыхнула учительница, – ладно, едем дальше.

И мы поехали. Учебные дни понеслись перед глазами, как картинки калейдоскопа, но неизменным оставалось одно – отношение класса к моей скоромной персоне. Парни как-то странно смотрели на меня, хмурились, а потом и вовсе упорно делали вид, что я лишь пылинка, парящая в воздухе. Невидимка. Девчонки же изгалялись, как и прежде. Только теперь их вымораживал не факт отсутствия у меня груди и остальных девчачьих выпуклостей, а, казалось, наоборот, их наличие. А еще то, что со мной дружил новенький.

Несмотря ни на что.