Мое счастливое детство - стр. 18
Слава Богу, приехали. Многих уже в дом вносили на руках. Да и поморозились. У меня до сих пор два пятна на щеке. Как на мороз выйдешь, они начинают краснеть, кожа немеет и все лицо как бы пощипывает.
Нас ждали. В окнах головы, и на крыльце стояли ребята, но в пальтишках и шапках-ушанках. Слышался шепот: «Приехали, приехали. Вакуированные. Москвичи. Эй, глядь, паря, вон один какой черный. Цыган, видать». Это она про Изю. Кто-то захихикал. На них рявкнули воспитатели. В общем, дружелюбия мы не ощутили.
Поэтому я тихонько ребятам сказал: если будут бить, надо всем держаться вместе. А меня выпускайте вперед, у меня – ложка. О ней расскажу.
Это папа меня научил. Мол, солдат оружие из всего должен уметь делать. Вот ложка. Берешь и оттачивает да хоть камнем черпак. А рукоятку обматываешь платком. Вот и все. Оружие, да опасное, готово. Да, черпак утончается и уже такой ложкой хлебать суп, например, нужно очень осторожно, в момент весь рот изрежешь. Но в драке она, отточенная, ох хороша.
А пока нас повели в столовую. Грязную, стылую, с темными окнами. На столах стояли тарелки оловянные с жидкостью. Думали – суп, оказался – чай. Немного сладковатый. А в тарелках, потому что нету кружек.
Воспитатель звал нас «мальчики, пацаны, ребята». Я все ждал, когда крикнет: «Эй, враги народа», или «троцкисты», или еще как. Но нет, просто – ребята, и все. Он же нам объяснил, что сегодня ужина не будет и хлеба не будет. Не подвезли. Зато завтра – будет все.
Да как бы! И завтрака не было, кроме горячего чая.
Нам же есть очень хотелось. Я в коридоре слышал, кто-то сказал «ну просто катастрофа. Хоть вешайся». В общем, Нансен говорил, к холоду невозможно привыкнуть. А я добавлю – и к голоду.
Первую ночь мы спали в комнате, но кровати стояли в центре. Так как со стен текло. Наледь на стенах подтаивала и всю ночь капала. Топилась буржуйка, которую мы освоили еще в вагонах-теплушках.
К нашему удивлению, хотя мы так устали, что и удивляться особо не были способны, так вот, на кроватях были только – доски. Ни матрасов, ни подушек, ни одеял не было. Нам предложили спать по двое, а малышам – по трое. И как ни смешно или грустно – это было правильное решение. Потому что вдвоем теплее. Я лег с Изей, накрылись курточками и сразу провалились. Мне правда снилось весна. Потому что всю ночь со стен капала вода. Капель.
Утром нас подняли, отвели в туалет на улице, и директор нашего дома, худой, в очках, с изможденным лицом дяденька, рассказал нам порядок жизни. Он был простой, как в тюрьме. Не разрешалось: ругаться матом, обижать маленьких, драться, воровать, курить.