Мое! - стр. 34

– Черт его подери! – подумала она. – Черт его подери, он мне не нужен! Мне ничего этого не нужно.

Лаура встала. Надела свой дождевик и взяла сумочку. Сурово сжав губы, она спустилась в гараж, залезла в «БМВ» и поехала в темноту искать место, где есть люди, шум и жизнь.

Она ощущала его вкус во рту, как горький миндаль.

В первый раз она захотела этого, потому что ей этого не хватало. Во второй раз она это сделала, потому что думала, что так лучше поймает кайф от кислоты. Теперь она стояла в ванной, чистила зубы, ее влажные волосы облегали плечи. Ее взгляд прошелся по сетке шрамов на животе, по рубцам, бежавшим между бедрами.

«Ну и хреновина, – сказал тогда Горди. – Дорожную карту, что ли, рисовала?»

Она ожидала его реакции, заранее собравшись, как только разделась. Если бы он рассмеялся или проявил отвращение, она бы с ним не знала, что сделала. Он был ей нужен за то, что приносил, но иногда в ней вздымался гнев, быстрый, как кобра, и она знала, что может двумя скрюченными пальцами вцепиться ему в глаза, а другой рукой сломать ему шею, и он не успеет понять, что случилось. Она поглядела на свое лицо в зеркале. Рот пенился зубной пастой. Глаза были темны, в них отражалось будущее.

– Эй, Джинджер! – окликнул ее Горди из спальни. – Кислоту-то будем пробовать?

Мэри сплюнула пену в раковину.

– По-моему, ты сказал, что должен встретиться с подружкой.

– А, она может подождать. Ей не повредит. Я был чертовски хорош, а?

– Отбойно, – сказала Мэри, прополоскала рот и опять сплюнула в раковину. Она вернулась в спальню, где Горди лежал на постели, закутанный в простыню, и курил сигарету.

– Где это ты подцепила такой жаргон? – спросил Горди.

– Какой еще жаргон?

– Ну, ты сама понимаешь. «Отбойно». Всякое такое. Хипповый разговор.

– Наверное, потому, что я в свое время хипповала. Мэри прошла к шкафу для одежды, и сияющие глаза Горди проследовали за ней сквозь туман голубого дыма. На шкафчике лежали кружочки кислоты – «улыбочки». Она маленькими ножницами отрезала парочку, ощущая взгляд Горди.

– Без трепа? Ты была хиппи? Бусы любви и все такое?

– Бусы любви и все такое, – ответила Мэри. – Давным-давно.

– Да, древность. Никого не хочу обидеть, сама понимаешь.

Он выпускал колечки дыма а воздух, глядя, как большая женщина идет к стерео. Что-то ему напомнили ее движения. Тут до него дошло: львица. Безмолвная и смертоносная, как в этих документальных фильмах об Африке, что по телевизору показывают.

– Ты занималась спортом, когда была помоложе? – невинно спросил он.

Она слегка улыбнулась, ставя пластинку группы «Дорз» и включая проигрыватель.