Мое проклятие - стр. 46
В течение следующего часа меня в очередной раз вымыли, впервые за день накормили. И на том спасибо: лучше поздно, чем вообще никогда. Обрядили в очаровательное нежно-голубое платье, выдали мягкие туфельки ему в тон и, усадив перед зеркалом, принялись расчесывать волосы.
Да-да. Зеркало в спальне, оказывается, тоже было. Пряталось за шторкой недалеко от изголовья кровати.
«Ибо срамно ежеминутное самолюбование и укоризненно бесстыдство очей. Надлежит деве смиренно обуздывать…» – как поведала Мори, отдергивая драпировку.
Дальше уже не слушала. И так ясно, что деве «надлежит обуздывать». Интересно, в спальне Альфиисы зеркало тоже всегда занавешено от «бесстыдства очей»? Наклонила голову, гася улыбку, – в подобное верилось с трудом.
Сыто и потому немного осоловело следила за быстро мелькающими руками, отмечая как ловко и сноровисто женщина переплетает прядь с прядью, убирая их в изящную прическу.
– Мори, – вопросы так и рвались с языка, но сначала нужно было все-таки подстраховаться, – целитель объяснил, что со мной случилось? С голосом и памятью?
– Ах, госпожа, – пригорюнилась служанка, – недаром говорят, что одно несчастье другие приманивает. Бедная моя девочка, сколько всего на вас сразу навалилось. Мало было чистоту утратить, так еще говорить нормально не можете, вон как хрипите, больно слушать, и забывчивы стали, хуже старухи древней. Как же саэру Крэазу теперь понравиться, с такими-то недостатками?
Да, немая склеротичка сиятельному точно не нужна. Надо бы при нем амнезию свою лишний раз не демонстрировать. Редко кто из мужиков убогих да больных женщин жалует. А вот служанку расспросить поподробнее не помешает. Раз уж возможность такая представилась.
– Мори, не могу припомнить, как ты стала моей кормилицей?
– Вы и не знали этого, госпожа. Кому было говорить? Совсем малышкой вас у меня отняли да в обители закрыли. А как вернулись, старой кормилицей не интересовались больше. Только с сиррой Альфиисой общались, ее лишь видели, – в голосе женщины прорезалась жгучая обида.
– Ну прости, родная! Послушай, если мама сделала такой выбор, значит, у тебя в то время тоже ребенок был, мой молочный брат или сестра? А где он сейчас?
Лицо служанки потемнело.
– Ни одна сирра не допустит, чтобы ее ребенок был вскормлен тем же молоком, что и простолюдин. Подобное родство недопустимо. В кормилицы берут лишь бездетную нару, потерявшую собственного младенчика.
Замерла, предчувствуя еще одну печальную историю.
– Я девочку свою с утра покормила и в соседнюю деревню к родителям побежала, – медленно начала рассказывать женщина. – Матушка хворала тем летом сильно, так я по хозяйству при первой же возможности помогать старалась. Думала, пока дочка спит, успею обернуться. Нэд в тот день дома оставался, вот и присмотрел бы, ежели что.