Мое ледяное проклятье - стр. 12
Тот, кого я обожала, превратился в мой самый большой кошмар. Руки мелко дрожали, я замерзла, несмотря на теплое платье, на потрескивающий в камине огонь и отопительные камни. Пришлось заказать еще кофе и спрятать узкие ладони в длинных вязаных рукавах. Может быть, все это ошибка, плод моего больного воображения. Просто снегопад, просто страх. Ведь он не может знать, что я снова в Стоунхельме. В реальность меня вернули воспоминания о морозных узорах и его посланиях на стекле. Он все знает, и помнит обо всем. Какая же я идиотка, расслабилась за восемь лет, жила слишком далеко от этого ледяного ада, чтобы воспринимать его всерьез, а сейчас меня неминуемо настигнет расплата. Только я не знала, когда и какой она будет. И от этого становилось еще страшнее.
Чашка опустела, я расплатилась и отправилась к себе в номер. На стеклах застыл узор из колючих кристаллов. Через небольшое не промороженное насквозь окошечко виднелась улица – ясная, с искрящимися сугробами и людьми, которые пытались с лопатами пробиться сквозь ночные заносы. Метель закончилась, даже выглянуло робкое солнышко. «Он больше не злится, - мелькнула в голове шальная мысль. – Я все делаю правильно».
Откуда это у меня в голове? Бред.
До вечера оставалось несколько часов, а я совсем не знала, чем себя занять. По городу гулять не хотелось. Мне и тут было не жарко, к тому же половина тропинок еще не расчищены, а пробираться по сугробам в неизвестном направлении сомнительное удовольствие. Поэтому я завалилась с Пэрсиком на кровать и продрыхла почти до самого ужина. Так, что пришлось подскакивать и спешно собираться. Слава богам, на все сборы ушло несколько минут. Нужно накинуть шубу и пихнуть Пэрсика в переноску. Кот очень быстро учуял неладное, и хотел сбежать – поганая лохматая скотинка. Пришлось выуживать его из-под кровати. Победа оказалась за мной, и я хотя бы немного согрелась.
К вечеру тротуары разгребли, и передвигаться по ним было вполне комфортно, главное держать равновесие и не скользить. Мороз обжигал нос, от теплого дыхания оседал инеем на шарфе и пробирался под подол шубы, чтобы ущипнуть за колени. Зато я до дома добежала удивительно быстро.
- Заходи! – Женевьев даже улыбнулась, а малышка на руках смотрела на меня настороженно и с вызовом. Ярко-рыжие кудряшки торчали во все стороны, прямо как у меня. У самой Женевьев волосы всегда были тяжелые, послушные и падали легкой волной на спину.
- Ты кто? – спросила она без приветствия.
- Валенси… твоя тетя.
- Мама говорит, что с незнакомыми тетями разговаривать нельзя.