Мое ходячее несчастье - стр. 42
– Этого я не говорил. Переусердствовать ни к чему.
Эбби закатила глаза и, взобравшись на сиденье, обхватила меня за талию.
– Ну да, будет вполне достаточно, если вместе с нами к тебе домой поедет первая попавшаяся девица. Вот так ты собираешься восстановить мою репутацию, да?
– Голубка, а ты, случайно, не ревнуешь?
– К кому? К слабоумной венеричке, которую ты утром выставишь за дверь?
Я усмехнулся и завел двигатель. Если бы она только знала, насколько для меня немыслимо то, о чем она говорит! Когда она была рядом, я больше никого не видел. Все мое внимание, все мои силы уходили на то, чтобы удерживать себя в шаге от нее.
Мы рассказали Шепли и Америке о наших планах, и девчонки стали собираться. Я первым запрыгнул в душ, хотя потом понял, что лучше бы я был последним: все равно у Мерик и Голубки сборы заняли гораздо больше времени, чем у нас с Шепом.
Мы все втроем целую вечность ждали, когда Эбби выйдет из ванной, а когда она наконец-то появилась, я чуть не упал. Короткое черное платье открывало длинные-предлинные ноги, но грудь не подчеркивало: она только слегка угадывалась в определенных ракурсах. Длинные вьющиеся волосы не рассыпались по плечам, а были собраны сбоку. Черная ткань оттеняла загар, который теперь показался мне ярче. Здоровая гладкая кожа слегка лоснилась.
– А ножки у тебя ничего, – сказал я.
Эбби улыбнулась:
– Это все волшебная бритва.
Черт! Какая же она офигенная!
– Думаю, дело не в бритве.
Я взял ее за руку, и мы вышли из дому. Она не попыталась высвободиться, поэтому я так и держал ее, пока мы не сели в машину Шепли, и даже тогда отпускать не хотелось. Потом мы подъехали к японскому ресторану, и наши пальцы снова переплелись.
Я заказал нам всем по рюмке саке, потом еще по одной. Но официантка почему-то заинтересовалась нашими документами, только когда я попросил пива. Я знал, что у Америки удостоверение фальшивое, и думал, нам всем придется свалить. Тут Эбби неожиданно спасла положение, гордо вытащив свою карточку. Официантка взглянула на протянутый ей кусок ламинированной бумаги и тут же ушла, а я заграбастал его и принялся рассматривать. В углу была фотография Эбби, и все выглядело как настоящее. Я никогда раньше не видел, какие документы выдают в Канзасе, но, по-моему, подделка была очень убедительная. На карточке значилось: «Джессика Джеймс», и от этого я почему-то завелся. Причем неслабо.
Эбби щелкнула по удостоверению, и оно выскочило у меня из рук. Она поймала его и быстро спрятала в кошелек. Потом улыбнулась мне. Я улыбнулся в ответ, опершись локтями о стол.