Мое ходячее несчастье - стр. 18
– Думаешь?
Шепли рассмеялся, откидываясь на спинку кресла:
– Она тебя ненавидит. Так что лучше брось все это.
– Она меня не ненавидит. И мы с ней уже встречаемся.
Шеп вытаращил глаза:
– Встречаетесь? Трэв, что ты такое задумал? Имей в виду, если ты с ней просто развлечешься, а у меня с Америкой из-за этого все полетит к черту, я тебя убью спящего!
Я плюхнулся на диван и взял пульт:
– Сам не знаю пока, что задумал, но это не просто игрушки.
Мой ответ озадачил Шепа. Я втрескался точно так же, как и он, но признаваться не хотелось.
– Я не шучу! Если что, придушу тебя.
– Верю, – огрызнулся я. Мне и так в последнее время было не по себе, а тут еще этот балбес, похожий на влюбленного скунса из мультика, угрожал кровавой расправой. Когда мой двоюродный братец на кого-нибудь западал, это действовало мне на нервы; в состоянии же влюбленности он был просто невыносим. – Помнишь Аню?
– Это совсем другое! – воскликнул Шеп негодующе. – С Мерик все не так. Она единственная!
– Ты это понял за пару месяцев? – недоверчиво спросил я.
– Я понял это, как только ее увидел.
Я покачал головой. Терпеть не мог его таким. Казалось, из задницы у него вылетают единороги и бабочки, а над головой порхают сердечки. Потом наступит горькое разочарование, и полгода мне придется нянчиться с ним, чтобы не упился вусмерть. Ну а Мерик, разумеется, нравилось его теперешнее состояние.
Нет, меня ни одна женщина не заставит мотать сопли на кулак и литрами поглощать спиртное, доводя себя до полного бесчувствия. Раз соскочила, значит туда ей и дорога.
Шепли встал, потянулся и направился в свою комнату.
– Шеп, опять ты превратился в мешок с дерьмом!
– Не тебе меня судить.
Он был прав: я ни разу не влюблялся. Но все равно представить себе не мог, чтобы любовь так меня покорежила.
Пора было ложиться спать. Я тоже протопал к себе, разделся и, сердито пыхтя, хлопнулся на матрас. Как только голова коснулась подушки, я стал думать об Эбби. У меня в мозгу слово в слово прокрутился весь наш разговор: пару раз я замечал у нее проблески интереса.
Я понял, что Голубкина неприязнь ко мне не так уж сильна, и от этого стало легче. Святого из себя я не корчил, да ей бы это и не понравилось. Раньше мне никогда не приходилось нервничать из-за женщин. А с Эбби я был какой-то странный: одновременно сосредоточенный и рассеянный, взбудораженный и спокойный. Я злился, голова кружилась. Впервые в жизни я ощущал, будто внутри что-то разладилось. И это чувство тянуло меня к Эбби.
Так я пролежал часа два, пялясь в потолок. Интересно, увижу ли ее завтра? Я встал и пошел на кухню: там был припрятан «Джек Дэниэлс».