Модификаты - стр. 16
– Вам это не показалось, капитан! Но это изменение поведения имеет сугубо личностные корни и никак не повлияет на мою способность отлично выполнять должностные обязанности! – Вот же, ужас, я тараторю, как какая-то идиотка! Еще бы трястись и умолять начала! Но какой же он все-таки здоровенный, даже когда сидит вот так. Чувствовала себя в самой настоящей западне, так и хотелось чисто инстинктивно начать лягаться и вырываться, хотя он и пальцем не прикоснулся, но сознание бунтовало на первобытном уровне, отказываясь добровольно признать положение жертвы этого подобия хищника. На такую реакцию он рассчитывал?
– Госпожа Старостина, мне ли Вам объяснять, что нет неважных аспектов, когда дело касается чего-то столь масштабного и необратимого, как полет, подобный нашему. – Театральная пауза и почти удушающий визуальный контакт, сил и права разорвать который у меня точно нет.
Что, вот сейчас он и скажет, что могу убираться на Землю?
– Предлагаю Вам заняться решением сейчас, до того как все превратилось в проблему. – Он чуть передвинул руки на подлокотниках, и я невольно резко вдохнула, отвлекаясь на его широкие ладони с длинными «музыкальными», как ни странно, пальцами и улавливая его запах. Очень интересный у капитана парфюм. Не агрессивный, как большинство мужских ароматов, а, наоборот, какой-то еле уловимый, заставляющий принюхаться снова, чтобы разобрать все нюансы, и при этом неожиданно обволакивающий.
– Что Вы имеете в виду? – не желая показать слабость или неуместную заинтересованность совсем не тем, что нужно, вернулась к прямому контакту наших глаз. Странная радужка, чисто золотистая у зрачков и с множеством крапинок цвета шоколада ближе к краю, формирующих темное кольцо.
– Для начала – согласие на выяснение причин Вашей такой реакции на людей с разным генетическим статусом. – Тюссан наконец поднялся, и я, как могла, скрыла облегченный вздох.
– Посылаете меня к мозгоправу? – Черт, противно это, конечно, тем более что я прекрасно отдаю себе отчет в наличии и источнике затруднений, которым, собственно, сама и являюсь, но если так надо, чтобы сохранить свое место на «Ковчеге», то я готова.
– Нет, все не так радикально, – уголок рта Тюссана дернулся и приподнялся, а глаза прищурились. Он мне улыбнулся? Да ладно? – То есть, конечно, отправить Вас к профессионалу было бы правильно, но только в том случае, если бы я не ощущал вины за Ваше нынешнее поведение.
– Простите? – Что вообще происходит?
– Госпожа Старостина, могу я Вас называть «София»? – Нет, не можете, с чего бы это?