Мочалкин блюз - стр. 29
Вдруг дверка открылась, я ослепла от яркого света, и смутно знакомый мужской голос произнес:
– Итит твою, Филипыч. У тебя тут скелет в шкафу.
– Там может быть только какая-нибудь старая вешалка, – отозвался антиквар.
– Благодарю за комплименты вас обоих, джентльмены, – ответила я.
Мужчины остолбенели от неожиданности.
– Позвольте, я помогу. – Глеб Гостев, которого я наконец узнала, подал мне руку. – Кстати, как ваша язва?
– Спасибо, болит, – ответила я, испытывая неудержимое желание забраться обратно в шкаф.
– Так, где же мой давенпорт? – изо всех сил стараясь скрыть замешательство, спросила я.
– Как это ваш давенпорт? Филипыч, разве ты его уже продал?
– Еще не продал, но уверен, что продам не позднее чем через полчаса и, возможно, кому-нибудь из вас.
Хитрый торговец решил устроить что-то вроде торгов. И реальным покупателем считает моего недавнего знакомого, а меня позвал для нагнетания ажиотажа. Потому что совершенно понятно, что давенпорт никак не может быть в стиле гротеск. А мое трепетное отношение к чистоте стиля Георгию Филипповичу хорошо известно.
– Позвольте представить. – Георгий Филиппович тоже слышал про этикет. – Глеб…
– Прошу без церемоний и паспортных данных, – сказала я.
И тут я увидела это чудо мебельного искусства. Передние ножки давенпорта были изогнуты чрезвычайно изящно, только мастер с отменным вкусом и верным глазом мог создать такую совершенную линию. Резьба по эбеновому дереву встречается крайне редко: древесина его тверда. Но здесь ее было в изобилии, и рисунок не повторялся ни на одном из двенадцати ящичков. Основным мотивом резьбы был морской конек. Фигура сколь изысканная, столь и символическая. Причем символика могла происходить из разных культурных пластов. В картографии морской конек может обозначать место захоронения сокровищ. А в современной жизни – мужскую однополую любовь. Будь она неладна, подумала я, глядя на моего предполагаемого конкурента в борьбе за шедевр.
– В гостиной Николаса Хэслама, известнейшего лондонского декоратора, стоит журнальный столик на ножках, представляющих собой морских коньков, – блеснула я эрудицией.
Последнее время мне везет на эстетические впечатления.
Я решила, что куплю эту вещь и подарю Шериданам. Давенпорт был достоин каюты самого адмирала Нельсона, так пусть вернется к его потомку, если не по крови, то по духу. Вот.
О чем я тут же оповестила господ присутствующих. Георгий Филиппович довольно ухмыльнулся, он решил, что я оценила ситуацию и подыгрываю ему.
Но мне попала под хвост шлея. Этот Глеб действовал мне на нервы. Было заметно, что давенпорт нужен ему, и мое замечание про Хэслама не осталось неуслышанным. Он размышляет, как бы похитрее начать торговаться. А мне, в свою очередь, хотелось вывести его из себя во что бы то ни стало. Увидеть, как покраснеет его хладнокровная красивая физиономия и он начнет грубить.