Моцарт. Посланец из иного мира - стр. 30
На главной аллее, возле церкви меня неожиданно окликнул святой отец, волосы которого были увязаны в косицу:
– Вам чем-нибудь помочь, сын мой?
– Нет, спасибо. …Впрочем, я ищу могилу своего друга, его похоронили здесь недели две назад, я как раз был за границей. Виктор Евгеньевич Толмачёв. Может, вам что-нибудь говорит это имя?
– По странному совпадению, да. Я отпевал его. Пойдемте, я покажу вам место упокоения раба Божьего.
Мы прошли с батюшкой до колумбария, свернули направо.
– Пришли, – сказал святой отец. – Здесь он и упокоился.
Постояли молча.
– Давно не встречал человека с такой чистой и светлой душой, как у покойного, – сказал батюшка и, собираясь уйти, попрощался: – С Богом, сын мой!
Я быстро подошел к священнику, прикоснулся к его руке и смиренно попросил:
– Благословите, батюшка, – и поцеловал его руку.
Он троекратно перекрестил меня.
Я недолго оставался у могилы Виктора, вглядываясь в его лицо на огромной фотографии. На глаза навернулись слезы.
– Прости меня, Виктор, – проговорил я и, стиснув зубы, поклялся: – Даю слово – всё сделаю, как ты хотел.
Боясь разрыдаться, я стремительно зашагал к выходу с кладбища.
За воротами ко мне навстречу вышел незнакомец, одетый как-то нелепо: в какую-то серого цвета толстовку, поддёвку, рубашку навыпуск, рваные замусоленные джинсы; на ногах были огромные яркие кроссовки.
– Привет от тех, кого вы знаете, – таким было начало его речи, перебиваемой астматическим дыханием.
Я поинтересовался, с кем говорю.
– Это Меркурий. Конечно, такой образованный человек, как вы, помните, что Меркурий – не только идол муз, но и посланец богов?
– Чего вы хотите? И откуда вам известно, где я бываю и что делаю? – спросил я.
– Мы хотим, чтобы вы держали свой нос подальше от людей и мест, к которым не имеете отношения, – ответил Астаматик. – Иначе однажды поутру вы можете не проснуться. Вас, дорогой мой, посетит ангел смерти от Меркурия.
Астматик помолчал, с едкой улыбкой садомазохиста разглядывая меня, потом продолжил:
– И дабы вы, сударь, не сочли, что это чья-то злая шутка или розыгрыш, то напомню вам о кое-каких эпизодах из вашей несравненной жизни. Фишка в том, что эти историйки, как вы полагали, всеми давным-давно позабыты, о которых, как вы надеялись, никто на свете уже не вспомнит! Нет уж, извините и подвиньтесь – все досконально запротоколировано в нашем досье…
И астматик обмолвился о таких эпизодах из моей жизни, что меня мгновенно вогнало в краску. Затем он красноречиво замолчал и бросил на меня испытующий взгляд, очевидно, ожидая разъяснений.
Я их не дал.