Мобильник - стр. 41
– Шейзэм! – воскликнула Алиса, и Клай резко дернул скатерть обеими руками.
Фокус этот он не показывал уже два, может, три года и едва не провалился. Но при этом его ошибка, вероятно, отсутствие должной резкости рывка, добавила фокусу очарования. Тарелки, столовые приборы, стаканы, настольная лампа, вместо того чтобы остаться на месте после магического исчезновения из-под них скатерти, сдвинулись примерно на четыре дюйма вправо. Ближайший к Клаю стакан остановился на самом краю, чуть меньшая часть его круглого основания зависла над полом.
Алиса зааплодировала, потом засмеялась. Клай поклонился, раскинув руки.
– Теперь мы можем идти, о великий Вермишель? – спросил Том, но он тоже улыбался. Клай видел, как в свете ламп аварийного освещения поблескивают его маленькие зубы.
– Как только я снабжу ее поясом, – ответил Клай. – Тогда она сможет нести нож с одного бока, а сандвичи – с другого. А ты возьмешь воду. – Он сложил квадратную скатерть по диагонали, превратив в треугольник, потом быстро свернул трубочкой, просунул ее под ручки пакета с сандвичами, потом обернул вокруг узкой талии девушки – хватило на полтора оборота, – концы завязал узлом у нее на спине. Закончил тем, что с правой стороны засунул за самодельный пояс хлебный нож с пилообразным лезвием.
– А ты у нас умелец, – восхитился Том.
– Ловкость рук, и все тип-топ, – ответил Клай, и тут же снаружи что-то взорвалось, так близко, что задрожали стены кафе. Стакан, который стоял на самом краю, нависая над ним чуть ли не половиной основания, потерял равновесие, упал на пол, разбился. Все трое посмотрели на осколки. Клай уже хотел сказать им, что не верит в приметы, но решил, что лучше от этого не будет. А кроме того, в приметы он верил.
17
У Клая были причины для возвращения в отель «Атлантик-авеню инн». Во-первых, он хотел забрать свой портфель, который остался в вестибюле. Во-вторых, сделать из чего-нибудь чехол для ножа Алисы. Полагал, что подойдет мешочек для бритвенных принадлежностей, если он окажется достаточно длинным. В-третьих, дать мистеру Рикарди еще один шанс уйти с ними. Он удивился, осознав, что попытка уговорить лысого портье уйти с ними для него важнее забытого портфеля с рисунками. Пусть с неохотой, но он проникся симпатией к этому человеку.
Когда признался в этом Тому, тот, к его удивлению, кивнул.
– У меня такое же отношение к пицце с анчоусами. Я говорю себе, есть что-то отвратительное в сочетании сыра, томатного соуса и дохлой рыбы… но иногда меня охватывает постыдное желание, и я не могу перед ним устоять.