Mobilis in mobili. Личность в эпоху перемен - стр. 21

По мере того, как нарастает неопределенность, нарастают различного рода отклонения, непредсказуемые флуктуации, система может переходить в режим, в котором есть риск, что она пойдет вразнос, начнет утрачивать свою сложность и в какой-то момент перестанет быть самодвижущейся, саморазвивающейся, самодетерминирующейся. Если сложность того мира, в котором мы живем, растет, мир оказывается сложнее, чем мы в состоянии воспринять и упорядочить, переварить, и как-то с ним справиться, есть по меньшей мере три возможных способа реагирования на этот вызов сложности, который мир нам предъявляет.

Первый способ – я не выдерживаю эту сложность, перестаю даже пытаться что-то контролировать и сваливаюсь в режим механического реагирования на все, что происходит, отказываюсь от чего-либо похожего на адаптацию, попросту «схожу с ума». Это явно патологический паттерн.

Второй, наиболее распространенный вариант, не патологический в клиническом понимании, но, пожалуй, «метапатологический» в понимании А. Маслоу [1999] – это вариант упрощения мира: я не справляюсь с таким сложным миром, поэтому я его упрощу. Этот мир для меня будет прост, я его сведу к двум-трем базовым измерениям, я буду реагировать самым простым, элементарным образом: я буду слушать старших, буду следовать тому, что говорит мамочка, старший по званию или священные книги, я не буду морочиться, все слишком сложно, отстаньте, я хочу жить проще. «То же самое обстоятельство, которое понуждает нас к упрощению, заставляет нас думать, что мир менее хаотичен, чем он есть на самом деле» [Талеб 2012: 128].

Третий способ – пытаться самому усложняться, то есть повышать внутреннюю организацию, развивать новое понимание, выстраивать новую структуру: структуру мира, структуру объяснения собственного поведения, структуру управления собой и своей жизнью, пытаясь угнаться за сложностью мира. Этот путь безнадежен, мы никогда не сможем угнаться за усложнением мира, но только он ведет нас по продуктивной траектории развития. Сложность пугает, если воспринимать ее как нечто патологическое и ненормальное, но понимание того, что сложность – это продуктивная вещь и ценный ресурс, позволяет пересмотреть отношение к ней. Как-то в одном немецком университете я увидел на стене табличку-объявление: «Если бы мозг человека был настолько простым, чтобы его можно было познать, мы были бы такими тупыми, что не могли бы это сделать». Замкнутый круг, однако, ему можно радоваться, а можно печалиться. Печалиться тому, что человеческий мозг так сложен, что его не познаешь, а радоваться тому, что мы сами настолько сложны, что это дает нам какие-то шансы.