Множественные ушибы - стр. 36
– Друг, – повторил он.
Рука так и не опустилась в карман – оставалась наполовину на виду, словно он никак не мог принять решения. Я набрал в легкие воздух, собираясь спросить, кто он такой и что ему надо. Но Хлоя поймала меня за локоть и сжала, давая понять, чтобы я помолчал.
– Пока, Ленни, – произнесла она и потащила меня прочь.
Ленни остался на месте, но я чувствовал, что он смотрит нам в спину. Ноги меня не слушались. На противоположной стороне улицы я оглянулся: Ленни исчез.
– Кто он такой? – поинтересовался я.
Хлоя дрожала, ее личико съежилось и побледнело – то ли от холода, то ли от чего-то еще.
– Никто. Я замерзла. Пошли домой.
Наша квартира располагалась на последнем этаже приземистого бетонного здания. Мы поднялись по лестнице, которая вечно пахла мочой, и открыли дверь. И как только вошли, в горле привычно запершило от скипидара и красок. Место было, скажем прямо, не идеальным в качестве мастерской художника, что компенсировалось приемлемой арендной платой. И застекленной крышей, которая давала хороший свет, хотя и пропускала холод. Работы Хлои стояли у стен гостиной – прямоугольники с белыми полями и неразличимыми в темноте рисунками. Поначалу я удивлялся, каким предметным являлся ее стиль, ожидая чего-то более дерзкого и абстрактного. Работы были импрессионистичны, Хлоя обыгрывала контраст светотени, что напоминало жанр «черного кино». В глубине души у меня возникали сомнения по поводу незаконченного моего портрета, стоявшего на мольберте у окна. Технически он был одним из самых совершенных ее полотен, но я не узнавал выражения своего лица. Может, плохо знал себя?
Ни один из нас не протянул руку, чтобы включить свет. Я остановился на пороге спальни и смотрел, как Хлоя зажигает электрокамин. Послышалось гудение, нагревательные элементы стали потрескивать и осветились желтоватым светом.
– Так ты мне объяснишь, что произошло?
Хлоя, не поворачиваясь, стала раздеваться.
– Ничего. Просто человек, которого я когда-то знала.
Заныло в груди, болью отдалось в горле. Я не сразу сообразил, что это ревность.
– Это твой кавалер?
– Ленни? – удивилась Хлоя. – Нет.
– Кто же тогда?
Хлоя подошла ко мне в одном белье.
– Шон…
Я разнял ее объятия. Сам не знал, почему сержусь: то ли оттого, что напугался на улице, то ли вдруг понял, что совершенно не знаю Хлою.
– Он приходил в бар, где я работала. Этого довольно? Там и не на таких насмотришься.
Она подняла на меня широко раскрытые, невинные глаза. В знакомой обстановке квартиры недавняя встреча уже начала забываться. И у меня не было причин ей не верить.