Многоножка - стр. 8
– А я Тамара Суржикова.
– Красивая фамилия.
– Что, правда? А у тебя какая?
– Не скажу, – и Агата отвела взгляд.
– Стесняешься что ли?
– Смеяться будешь, – а потом отвела влево.
– Обещаю, что не буду. Теперь ты меня заинтриговала! Скажи. Какая у тебя фамилия?
– Гауз. Немецкая, – после этих слов взгляд её упал куда-то вниз, на ботинки.
Тамара наморщила лоб, делая осторожные шаги по ступенькам вниз.
– Аааа, я её видела на стендах! Ты ведь на олимпиады по литературе часто ездишь, да? «А. Гауз» – это ты, да? Я всегда думала, что Анна…
– Угу… – кивнула Агата невесело.
Тамара улыбнулась ей сквозь ноющую боль.
– Тогда ты молодец! Наверное, здорово столько всего знать.
Агата помотала головой – ей как будто было совсем не здорово.
– Эти мне олимпиады… Ничего на них интересного.
– Почему же?
– Ну… – Агата немного подумала над ответом. – Потому что они простые. Выиграть там легко, если читать умеешь. Вот мне и не интересно. Но меня всё равно на них таскают.
– А почему ты не скажешь, что не хочешь ездить?
– Кроме меня больше некому «защищать честь школы»… Мне так говорят. Ну и читаю я получше других…
…На следующий день над городом неожиданно выглянуло солнце.
Теплее от этого, конечно, не стало, но между бесконечными облаками и дождями солнечный луч был как глоток свежего воздуха. Тамарины колени всё слегка ещё ныли после вчерашнего. Придя после школы, Тамара самостоятельно вколола себе обезболивающее и под вечер ничего не сказала маме. Дело в том, что та всегда была чрезмерно беспокойной женщиной, так что из-за слабого Тамариного здоровья по любому поводу била тревогу, и не важно, насколько серьёзной действительно была ситуация.
Несмотря на это, по субботам Тамару заставляли носить воду для их бабушки, живущей неподалёку. Тамара, собственно, ничего не имела против: папа набирал из колонки воду, переливал её в большую пластиковую прозрачную бутыль, и Тамара, взяв её в одну руку, шагала с ней через весь район.
Папа не хотел, потому что не любил бабушку. А Тамаре было не тяжело… по крайней мере, не настолько, как думали все остальные, кто смотрел на «несчастную» девушку с тростью в одной руке и пластиковой бутылкой в другой.
В тот день погода располагала к прогулкам и выгулкам. Пройдя примерно квартал, Тамара насчитала трёх человек, выгуливающих собак, две коляски, а ещё четыре свитера, видных под расстёгнутыми куртками. Кажется, и правда холодало. Но солнце всё равно блестело в остатках луж и светило сквозь последние жёлтые листья, оставшиеся на деревьях. Те высохшие, что были под ногами, приятно хрустели, а вода в бутылке булькала так, будто внутри был заперт осьминог.