Многоножка - стр. 47
«Утро. Ну что, идём сегодня?»
«Не знаю… Я в тисках, – напечатала ей Тамара, – Но я хочу попробовать».
«Влетит тебе потом?»
«Однозначно. Но это – важнее…».
Агата ответила спустя время:
«За мной после школы заедет папа. Он на машине, и может нас обеих довезти до Сухоложской».
Тамара обрадовалась:
«Круто! Он реально к школе подъедет?».
«Да»
«Зашибись! Увидимся!».
Несмотря на строгий запрет матери, Тамара железно решила, что сегодня съездит в «Стаккато». И постарается ездить туда, сколько бы ей ни запрещали. И никакие Егоры её не остановят. Даже последствия и вечерняя ругань её не пугали… Вернее, пугали, но перспектива подвести ребят из «Стаккато» и безудержно пропасть пугала куда больше.
Собираясь в школу, Тамара раздумывала о том, что произошло с её ногами утром.
Они двигались сами. Двигались в такт, будто бы… разминались. Это наталкивало Тамару на мысли: а что если натренировать ноги? Всю сознательную жизнь взрослые, да и она сама тоже, только и делали, что лечили её несносные больные колени, или старались эту боль снизить. «А что будет, – думала Тамара, складывая стопку тетрадей в портфель, – если я начну… тренироваться? Каждое утро?».
По капле. По крупинке. Каждый раз заходя всё дальше, каждый раз терпя боль в ногах на секунду дольше. Что, если это поможет? Что, если однажды её ноги станут настолько сильными, что она даже сможет побежать?
Такие мысли всерьёз воодушевили Тамару, и она развеселилась.
– Ну погнали в школу, палка! – сказала она Стикеру, изо всех сил упирая его в пол. Он пока что не догадывался о причинах её внезапного воодушевления, и Тамаре это очень нравилось. – Навстречу новому дню!
– Клянусь, так всё и было! Ты на рисунки его погляди, какой жирный…
– Ты что, серьёзно? От отравления живот не надувается, придурок!
– А как он, по-твоему, тогда умер?! Нюра загуглила, даже в Интернете написано – от отравления!..
– О чём спорите? – спросила Тамара, когда они с Агатой вошли в зал «Стаккато».
Костя Соломин скорчил недовольную мину.
– Вот вы знаете, как Будда умер?
– От пищевого отравления, – тут же ответила Агата, вешая свою куртку на крючок.
Тамара округлила глаза: неужели такая информация ни для кого не была секретом?
– Вот! – утвердительно кивнул Костя. – Я и говорю: поэтому у него живот от болезни и надулся, поэтому его везде рисуют толстым… И на статуэтках он тоже упитанный дядька…
– Кость, я ж говорила, – на этот раз Нюра не сидела на Гардеробусе, а заняла с тетрадками подоконник, – на статуэтках не Будда, а Хотэй…
Тамара удивилась ещё больше: у неё дома где-то валялась статуэтка толстенького мужичка с монетками в руке, но ей никогда не приходило в голову, что это не Будда. Она спросила Агату, откуда все знают, как он умер, а она, Тамара, понятия не имеет.