Многомирие: Колизей - стр. 22
– Доспехов нам никто не даст? – вдруг осенил меня вопрос. Понятное дело, что не просто так нас одевали в эти облегающие костюмы. Но я не отказался бы от какого-нибудь нагрудника, например, который спас бы моё сердце.
– Рожа не треснет у тебя? – ответила на мой вопрос девушка. – Что ещё тебе дать?
– Забыл сказать: у тебя будет только щит, – тихонько пояснил Пётр. – Как и у остальных, впрочем.
И на что я надеялся? Глупо было бы выпускать нас на арену полностью защищёнными. Зрители хотят зрелища и крови.
Забавно, но своего размера я так и не нашёл. Переодеваться пришлось у всех на глазах, а выбранный мной костюм был слишком большим и свободно висел. После я простоял в ожидании где-то полчаса в полностью подавленном состоянии, пока дверь не открылась и в неё не зашли всё те же конвоиры.
– Карл Вернер! – громогласно произнёс один из вигилов.
Уже не оставалось сил бояться. Я спокойно взял щит и меч и покорно пошёл с ними. Меня вели всё тем же тёмным коридором; в конце моей «зелёной мили» виднелся свет. Источниками этого света были два прожектора, освещавшие небольшую площадку, посреди которой из пола слегка выступала маленькая, где-то метр на метр платформа. Чуть поодаль я заметил панель с двумя кнопками.
– Дамы и господа! – раздалось сверху. – Народ великой Римской республики! Сегодня вас ждёт удивительное зрелище!
Один из «полицейских» сильно толкнул меня в спину и резким грубым голосом сказал:
– Вставай на подъёмник.
Я послушно сделал шаг на платформу и потупился вниз. Меня уже снова трясло. Костлявая госпожа с косой тихонько дышала в затылок. Платформа стала неспешно подниматься.
«Господи, Господи, почему я? Остановите это, пожалуйста, кто-нибудь… Я не хочу умирать… Боже, этот лифт будет ехать вечно?»
Объективно, лифт ехал достаточно быстро, но по моим ощущениям время буквально ползло. Несколько секунд полного ужаса длиной в вечность.
– Сбежавший гладиатор вернулся к нам! – раздавалось из колонок. – Встречайте! Ка-а-арл Де-е-спе-е-ерати-и-ис!
Неодобрительный вой трибун. Толпа хотела, чтобы меня порвали на части. Я ведь враг народа, злой немецкий солдат, ещё и беглец. Люди, наверное, боялись Карла, пока меня не поймали.
Подъёмник остановился неподалёку от центра амфитеатра. А арена была поистине огромна. Я стоял посреди бескрайнего овального поля боя. Шаг – и вот мои голые стопы обнял мягкий идеально процеженный песок. В воздухе висела ненависть, и лишь человек в смокинге и с микрофоном, стоявший между мной и вторым подъёмником, мило улыбался.
– Ему сегодня противостоит А-а-аврелия Феро-о-о-окс!