Многоликий Янус (часть 2) - стр. 7
Мой отец, конечно же, опешил от такой наглости и, забыв, что он нагой, начал вставать из воды. Аврора, увидав это, расширила глаза и снова завизжала, выскочив из спальни отца, словно пробка. В коридоре она наткнулась на меня, спешившего на ее крик в отцовской комнате. И тут же попыталась устроить разнос уже мне за то, что какой-то старик имел наглость... и все в таком роде. После услышанного я почувствовал, как кровь приливает к моему лицу и в груди образуется тугой комок дикой злости.
Затолкав женушку в первую попавшуюся свободную комнату, я прошипел ей в лицо:
— Дорогая, ты забываешься! В этом доме живут другие люди, к которым ты не имеешь права врываться без стука. Да что там, без приглашения! Тебе приготовили комнату, но ты не соизволила, чтобы тебя в нее проводили! А посмела ворваться в спальню к моему больному отцу, между прочим, хозяину этого имения, и оскорбить его в собственном доме! Подобного неуважения я не потерплю! — прошипел я во вмиг побледневшее лицо «любимой» женушки.
Оглядев довольно скудную обстановку этой комнаты, я злорадно усмехнулся и перевел взгляд на Аврору.
— Поэтому, пока ты не соизволишь перед ним извиниться, ты будешь жить в этой комнате! И не вздумай перейти в другую или приказать улучшить эту. Пока ты не начнешь вести себя достойно, твои распоряжения как хозяйки этого дома выполняться не будут! Единственное исключение — это уборка помещений. Завтра к тебе пришлют женщин из деревни, выберешь горничных. На этом всё! — И, мельком взглянув на начинающее багроветь от злости лицо девушки, не дожидаясь очередной истерики, быстро вышел из комнаты.
В тот день еще теплившаяся во мне надежда на более-менее мирное сосуществование со своей молодой женой рухнула окончательно! Я многое бы мог ей простить, но только не неуважение к своему отцу!
- Ну вот, я и говорю, - голос управляющего вырвал меня из воспоминаний. - Как ни нужна была работа нашим бабам, но ни одна из них не захотела прислуживать в доме при такой злобной хозяйке! А потом я слышал, что княгиня учинила на кухне! Прохор расширил глаза и, вскочив с зипуна, заходил туда-сюда, эмоционально размахивая руками. Его низкорослая фигура с растрепанной кудрявой бородой смотрелась потешно, напоминая домового из народных сказок.
– Она, ваше сиятельство, отчитала за каждую ложку и поварешку, кои ей показались, недостаточно хорошо помыты, заглянула в каждую кастрюлю, сморщив нос и обругав за дурной запах, и сказав, что сии кушанья подходят только для свиней! Вы представляете! - карие глаза управляющего горели праведным возмущением. - И это она говорила про божественные яства Глафиры!