Размер шрифта
-
+
Многоголосие - стр. 8
Ведет вперед горящий след в неявном
Переплетенье многих измерений.
Ставлю книгу на полку шкафа…
* * *
Ставлю книгу на полку шкафа —
Быль свиданий, нам Богом данных.
Мы не встретимся в Старом Яффо
И не будет прогулок дальних
По безлунному побережью…
Ждут иные пути, маршруты,
Но любовь я храню, как прежде,
Ожиданьем живу как будто.
Страсть мою переплавил в зрелость,
Был суровой судьбой отпущен.
Я разлуку принять сумела,
Мир из прошлого стал грядущим.
Возвращение сердцу мнится,
Где я буду иной, счастливой.
А пока бьюсь бескрылой птицей
В сердце белого Тель-Авива.
Горько пахнет ветвями еловыми…
* * *
Горько пахнет ветвями еловыми,
Ввечеру холодеет слегка.
Наполняется лицами новыми,
Каждый год оживает сукка.
От сердечной тоски избавление,
Для души долгожданный приют.
Ребе скажет благословение,
Долгожданные гости войдут.
Между прочих усевшись в собрании,
Нас вернут к обретенью начал.
Встанут звезды, осенние, ранние,
В каждом сердце зажжется свеча.
Ты сумрачен, как облачный закат…
* * *
Ты сумрачен, как облачный закат,
В твоих глазах отражена усталость.
Ты знаешь всех, но нет пути назад,
Туда, где жизнь счастливая осталась.
Грядущее давно предрешено,
Ждут в декабре тоскливые недели.
Спасенье в снах, где свет любви шальной,
И финский дождь слезами на Кармеле.
Я как будто застряла где-то…
* * *
Я как будто застряла где-то
И вернуться хочу скорей
Из объятых пожаром гетто,
Через трубы концлагерей.
Там, со всеми, кто был раздавлен,
Перемолот, сожжен в труху,
Часть судьбы моей – боли давней —
Перед вечностью на духу.
В каждом сердце – беды осколок,
Нам расстрельные рвы тесны.
Как же труден, тернист и долог
Покаянный путь у страны.
Мы доныне несем расплату
За забытые имена.
Может быть, в поколенье пятом
Будет память воскрешена.
Справедливости, а не мщенья! —
Призывает огонь свечи.
И за всех я прошу прощенья,
Кто сегодня, стыдясь, молчит.
Забыли то, зачем сюда пришли…
* * *
Забыли то, зачем сюда пришли,
Падение в безумство испытали:
Делили троны, предавали, крали,
Чужим богам кропили алтари,
Несправедливость возвели в закон,
Служить толпе заставили искусство,
Добро и зло перемешали густо,
Не различали судеб и времен,
Развязывали ужас новых войн,
Захлебывались желчью лжесвидетельств…
Кругом рыдали женщины и дети,
Достиг небес душ уязвленных вой.
И в Судный день восстали из земли —
Был каждый миг порочной жизни взвешен.
Вердикт суров, оправдан, безутешен…
…Так вспомнили, зачем сюда пришли.
В душе звучит твоя виолончель…
* * *
В душе звучит твоя виолончель,
Ее вечерний голос не случаен:
В нем вехи разных судеб различаю
И тысячи мерцающих свечей;
Плач вдов и обезумевших детей,
Страница 8