Много шума из ничего. Перевод Юрия Лифшица - стр. 2
ПОСЫЛЬНЫЙ. Все ясно, леди: этого джентльмена вы за здравие не поминаете.
БЕАТРИЧЕ. Скорее за упокой, в противном случае я спалила бы церковь. Но вы мне ничего не сказали насчет его приятелей. Ручаюсь, без молодого бездельника, который может отправиться с ним черт знает куда, он не обходится.
ПОСЫЛЬНЫЙ. Он почти неразлучен с благородным Клавдио.
БЕАТРИЧЕ. Господи, помилуй бедного юношу! Бенедикт опаснее всякой болезни, заразнее самой чумы. Тот, кто его подцепит, мигом впадет в идиотизм. Бог ты мой! Если такая зловредная хвороба, как Бенедикт, привязалась к этому благородному молодому человеку, то он скорее разорится, чем излечится от нее.
ПОСЫЛЬНЫЙ. Хотел бы я, леди, попасть в число ваших друзей.
БЕАТРИЧЕ. Как вам будет угодно, друг мой.
ЛЕОНАТО. Кому-кому, племянница, а тебе до идиотизма далеко.
БЕАТРИЧЕ. Как и всем нам – до пекла в январе.
ПОСЫЛЬНЫЙ. А вот и дон Педро.
Входят ДОН ПЕДРО, ДОН ДЖОН, КЛАВДИО, БЕНЕДИКТ и БАЛЬТАЗАР.
ДОН ПЕДРО. Дорогой синьор Леонато, пеняйте на себя: всем в тягость дополнительные хлопоты и траты, а вам они в радость.
ЛЕОНАТО. Еще ни разу приезд вашей светлости не доставил моим домашним особенных хлопот. Если мы, избавляясь от них, испытываем радость, то я, расставаясь с вами, вместо радости чувствую только грусть.
ДОН ПЕДРО. Да, но вы с радостью взваливаете на себя слишком тяжелое бремя забот. – Сдается мне, это ваша дочь?
ЛЕОНАТО. Во всяком случае ее мать не забывала мне об этом напоминать.
БЕНЕДИКТ. Что было с вашей памятью, если вы постоянно об этом забывали?
ЛЕОНАТО. Ничего, синьор Бенедикт. Я помню все, даже то, что вы тогда под стол пешком ходили.
ДОН ПЕДРО. Так вам и надо, Бенедикт. Глядя на вас, мы догадываемся, что можно и вырасти, и не повзрослеть. – Впрочем, я спрашивал напрасно: дитя – точная копия своего родителя. (ГЕРО.) Это большая удача, леди, походить во всем на такого достопочтенного человека. (Отходит в сторону вместе с ЛЕОНАТО и ГЕРО.)
БЕНЕДИКТ. Сходство между синьором Леонато и этой синьорой не подлежит сомнению, но едва ли дочка – даже ценою целой Мессины – пожелает взять себе голову отца.
БЕАТРИЧЕ. Была охота распинаться, синьор Бенедикт, когда вас никто не желает слушать. Это просто удивительно.
БЕНЕДИКТ. Что такое, госпожа Зловредность? Разве вы еще живы?
БЕАТРИЧЕ. Пока Зловредность питается такими безвредными особями, как синьор Бенедикт, она бессмертна. Сама Учтивость будет шпынять вас из вредности.
БЕНЕДИКТ. И тем самым нанесет самой себе непоправимый вред. Кстати говоря, меня обожают все дамы, кроме вас. И хотя у меня самого сердце болит, оттого что оно ледяное, еще не родилась женщина, способная его растопить.