Много шума из косметички - стр. 24
Когда как-то вечером он залез в ее постель, Вера попыталась отбиться, едва не теряя сознание от отвращения. Федор лез напролом, дыша на нее застарелым перегаром, она дергала его за волосы, молотила кулаками по лицу, понимая в душе, что ничего не поможет, но не могла покориться, такое он внушал ей отвращение. От ее сопротивления он тихо зверел и бил все сильнее, тогда она укусила его в плечо – сильно, до крови, так что зубам стало больно.
– Ах ты… – вскрикнул Федор и отшатнулся.
Она успела только перевести дух, как он снова появился с ножом в руках.
– Щас всю рожу перережу! – взвыл он дурным голосом и взмахнул ножом.
Она успела закрыться, и он полоснул по запястью. От вида собственной крови она не потеряла сознание, но так ослабела, что не могла больше сопротивляться. Федор взял ее, не применяя больше силу.
На следующее утро она едва смогла встать, до того сильно он избил ее. От того случая на руке у нее остался шрам, а в душе – стойкая мутная ненависть. С того вечера она поняла, что сопротивляться бесполезно, и терпела его, сжав зубы.
К Федору время от времени заезжали какие-то подозрительные люди, он разговаривал с ними вполголоса, потом прятал в подвале мешки и ящики. Как-то приехал толстый красномордый полицейский на мотоцикле с коляской. Федор называл его кумом, они пили до самого утра мутный вонючий самогон. Утром, когда полицейский уехал, Федор самодовольно заявил:
– Видела, где у меня полиция? Так что гляди, Верка, будешь выкобениваться – расскажу Кузьмичу насчет твоей Лидии. Ты ведь наверняка в розыске, по убийствам дела долго не закрывают, так что загремишь на зону… ты на зоне не была, не знаешь, что это такое! Там из тебя дурь быстро выбьют! А если надумаешь от меня сбежать – далеко не уйдешь, тебя ко мне же вернут, и уж тогда я тебя так излупцую – век помнить будешь!
И тогда Вера поняла, что эта ее новая жизнь – навсегда. Да и была ли когда-то другая?
Копая огород или доя корову, она иногда замирала на мгновение и пыталась вспомнить, кем она была прежде. Да и была ли когда-то та, прежняя жизнь? Работа в банке, хорошо одетые, уверенные, обеспеченные люди, дорогие рестораны – все это казалось теперь Вере нереальным, фантастическим вымыслом, вроде иностранного фильма, который смотрела когда-то давно. Вот бесконечные сорняки, с которыми она боролась на огороде, вот мычанье коровы, резиновые галоши на ногах, от которых у нее появились кровавые мозоли, – это было реальностью, грубой, безысходной реальностью.
Иногда, просыпаясь по утрам, она воображала, что окажется сейчас в своей городской квартире, но реальность тут же разрушала эти мечты: рядом раздавался храп Федора или слышался его же хриплый крик: