Много добра, мало зла. Китайская проза конца ХХ – начала ХХI века - стр. 16

На нее я внимания не обращаю. Сижу в своем директорском кресле и звоню домой, жене.

– Сокровище мое! Поела? Ребенок в школе?

Пустая болтовня, можно было и не спрашивать. Но это для Ду Цзюаньхун пустая болтовня, а для жены – нет. Жена может подумать, что я начинаю заботиться о ней и о ребенке. Вообще-то хочется сказать жене что-нибудь легкомысленно-тошнотворное, чтобы выкурить Ду Цзюаньхун отсюда. Покосившись на нее, замечаю, что она смотрит на свежие цветы, делая вид, что не слушает, и чувствую, как игривые слова лезут назад в глотку.

Когда входит управляющий Ван, говорю:

– Иди займись делом, малышка Ду!

Ей ничего не остается, как уйти. Проходя мимо Ван Дунфана, еще и подмигивает ему. Думает, раз она спиной ко мне, так я и не вижу, как она глазки строит. Да я по одному движению головы и аккуратно спадающих на плечи волос в дверях уже вижу, что она делает ему знак глазами.

Сижу в кресле, опустив голову, и изучаю справочник компании. Управляющего Вана «мариную» перед столом. Гневаться я и не думаю, как предвкушала Ду Цзюаньхун, этот гнев неизвестно откуда взялся. Каким бы он ни был беспричинным, не могу же я ни с того ни с сего отругать своего высокопоставленного работника! Не сержусь, но и говорить ничего не говорю, посмотрим, как он себя поведет. Этого тайваньца я видел уже не раз, этакий дух обезьяны, нечистоплотный ловкач, соображает по мелочам, не очень-то он мне по душе. К этому застолью я сегодня не готов, вот и вызвал управляющего Вана, чтобы по крайней мере послушать, с чего вдруг этот тайванец проявляет интерес к моим планам по экологически чистым продуктам. Если что-то подходящее, пусть на него выходит Хэ Жэнь-цзи. Это мой однополчанин, капитан, заместитель главного управляющего.

– Шеф, этот тайванец как услышал, что вы – бывший военный, так очень захотел встретиться с вами. – Говорит управляющий Ван чуть слышно.

Не поднимаю головы, но знаю, что левая рука у него на правой в почтительном жесте. Управляющие филиалами не обращаются ко мне «президент совета директоров» и не величают почтительно «главный», для них я – «шеф». Мне тоже нравится, когда меня так называют. Возможно, кто-то из моих смышленых работников покопался в моем деле и выбрал это слово, чтобы выслужиться. Это слово действительно для меня в радость, потому что маршалов тоже называли «служивый»[8]. Но этого довода было еще недостаточно, чтобы я согласился встретиться с тайваньцем. Вот я и сидел, не поднимая головы. Потому что, подними я голову, надо будет что-то говорить, а заговоришь, надо будет давать какое-то заключение. Но я не мог допустить поспешного заключения до того, как обдумаю, до того, как он мне все разъяснит со всех сторон. Такая уж у меня привычка, и я считаю, что это отчасти похоже на стиль маршала Линь Бяо