Мне уже не больно - стр. 46
Осторожно поворачиваю голову, готовясь увидеть нечто ужасное, от чего кровь застынет в жилах. И вот он – всего в нескольких метрах от меня. Широкоплечий мужчина, капюшон глубоко надвинут на лицо, темный силуэт, впитавший всю тьму этого туманного утра. Я его знаю, кажется, видел его пару раз. Он из охраны. Это не Олег, это другой мужчина. Но почему он так близко, почему молчит, и что за жуткая, всепоглощающая тишина вокруг нас?
Холодный пот стекает по спине, все пережитое за эти минуты собирается комом внутри. Страх перерастает в злость – колючую, напряженную, рвущуюся наружу. Не могу сдержаться, и раздражение обрушивается на него резким, почти злым вопросом:
– Вы что, теперь постоянно планирует ходить за мной по пятам? – едва сдерживаю злость, которая уже пульсирует в висках.
Охранник спокойно разводит руками, его лицо сохраняет непроницаемое выражение:
– Указание господина Лазарева.
Чувствую, как внутри все закипает. Лазарев не доверяет мне. Боится, что сбегу. Ну, конечно, для него я – проблемный ребенок, нуждающийся в постоянном контроле. Приставил ко мне этого бугая, чтобы тот следил за каждым моим шагом.
“Ну, хорошо. Хочешь выполнять указания? Ну так отрабатывай!”
Не выдержав, срываюсь с места. Мгновенно набираю скорость, ветер свистит в ушах. Адреналин обжигает кровь. Охранник, явно не ожидавший такой выходки, бросается следом. Слышу за спиной его тяжелое дыхание, неуклюжие шаги – да, не в лучшей он форме. Или ботинки жмут?
Я только ускоряюсь, наслаждаясь кратким ощущением свободы, чувствуя, как натянулась до предела пружина внутри. Нарезаю несколько кругов вокруг дома, то приближаясь к нему, то вновь отрываясь. За каждым поворотом слышу, как охранник отчаянно пытается догнать меня.
Легкие пылают, словно в них вдохнули раскаленные угли, но я заставляю себя продолжать. Терплю до последнего, пока в боку не начинает колоть так, что кажется, кто-то вонзил нож. Резко останавливаюсь, сгибаюсь пополам, опираясь руками на колени, дышу прерывисто, как выбившийся из сил бегун на финише. Кажется, еще чуть-чуть – и язык сам собой вывалится наружу. Где-то рядом охранник шумно выдыхает через нос, явно недоволен моими выходками.
"Да ладно тебе, – мысленно ухмыляюсь, – утренняя пробежка – это же для твоего же блага." С такой работой, тебе бы на тренировки записаться, дружок.
Я шагаю к скамейке, видя, что она покрыта влагой после недавнего дождя, но ноги так наливаются свинцом, что сидеть хочется больше, чем думать о мокрой одежде.
В окне второго этажа маячила Наташа. Что-то в ее образе всегда меня раздражало – может, этот ее задумчивый, отстраненный взгляд, словно она все понимает и предугадывает каждый мой шаг. В руке она держала чашку и мелкими глотками отпивала напиток, продолжая пристально на меня смотреть. Казалось, будто ее обязанность – следить за каждым моим движением, как за заключенным, чтобы не сбежал.