Мне тебя заказали - стр. 46
Не тут-то было. Тюремщица не позволила ей даже одеться.
«Привыкай. Да, он вполне может потребовать от тебя ходить голой. Ты должна научиться ходить, как по подиуму, и когда нет одежды – в том числе. Ты у меня будешь готова ко всему».
Боль от восковых полосок, безжалостно выдергивающих растительность на теле, почти не запомнилась. Не это в разрезе новой действительности было самым страшным. И даже не пренебрежительно-уничижительные комментарии от этой иконы стиля.
Страшно было увидеть неодобрение во взгляде этой стервы. Ошибиться в мелочах – ссутулиться, прикрыться руками, что-то выронить, а то и просто позволить страху и отчаянию отпечататься на лице.
Под вечер Лиза уже четко запомнила несколько основных пунктов.
У надсмотрщицы нет к ней плотского интереса. Нет и желания отыграться на молодой девочке со всей жестокостью. Она действительно делает свою работу и не позволяет никаким эмоциям этому мешать. Подобное значительно облегчало положение пленницы: стоило просто следовать правилам. Никаких двойных стандартов.
А второе, что выходило – это при любых обстоятельствах не показывать своему похитителю, что творится внутри. Вести себя так, будто рада всему, что происходит. Если не можешь улыбаться во все тридцать два – не улыбайся, но не смей ныть, упрекать, обвинять и проситься домой. Веди себя так, будто жизнь действительно твой дар, и ты прекрасно понимаешь, что избежать смерти практически не было шансов.
Осмелев, Лиза все же спросила свою надсмотрщицу о том, чья это инициатива притвориться, будто счастлива быть вещью того, кто тебя похитил: Томаша или воспитательницы? Если он так захотел – зачем это нужно, ведь будет знать истинное отношение своей пленницы, несмотря на игру?
Вместо ответа женщина якобы ласково обвила пальцами шею Лизы, надавливая по бокам на точки, которые причиняли сильную боль:
- Если ты будешь недостаточно хорошо стараться, чтобы его убедить в своей искренности, однажды ночью я приду за тобой. Да, это, наверное, его расстроит.
- Ч…что расстроит?
- Твое самоубийство. Если Он останется недовольным. Поверь, я помогу тебе его совершить…
Страх перед низостью и жестокостью той, что сейчас держала в руках чужую жизнь, уже дошел до критической точки внутри Лизы. Она понимала, что однажды сорвется, и все задавленные эмоции хлынут, как лавина с гор. Но еще не сейчас. Для этого рано, и пока в желании выжить и однажды сбежать она сделает все, чего от нее хотят.
Успокаивало только одно – так будет не всегда. Лиза соберет силы и нанесёт ответный удар…
Дальнейшее времяпрепровождение не оставило ей никакого шанса остаться наедине с собой в последующие дни. Не было возможности даже убежать в мысли – с утра и до ночи рыжий цербер не спускала с Лизы глаз, подчинив ее жизнь одному правилу – радовать глаз и мысли нового Хозяина.