Мне никто не нужен - стр. 1

1. Глава первая

Соня

Опоздавших двое: я и улыбчивый парень. Возможно, мой новый одноклассник.

- А, это ты! – говорит он, будто ждал именно меня. И протягивает руку. – Тоха.

На всякий случай оглядываюсь, но рядом никого нет. Мы стоим на крыльце школы. У Тохи короткая стрижка, смеющиеся глаза и улыбка до ушей. Одет он обычно: джинсы, растянутый свитер, куртка и кроссы. За спиной – набитый рюкзак. С виду и не скажешь, что ученик элитной школы.

- Софья… - немного растерянно отвечаю я, касаясь теплой ладони ледяными пальцами.

Я замерзла, потому что ноги промокли. По пути из аэропорта к школе мне посчастливилось попасть под дождь, и ботинки не выдержали сурового испытания московской осенью. Еще и ветер дует такой, что я сто раз успела пожалеть, что не послушалась маминого совета и не оделась теплее. Я родилась и выросла в южном городе, и в голове не укладывалось, что в первых числах сентября может быть так холодно.

- Ого! – восклицает Тоха. – Да ты ледышка!

- Ерунда, - бормочу я, кутаясь в легкий плащ.

Не добавляя ни слова, он сбрасывает рюкзак, снимает куртку и набрасывает ее мне на плечи.

- Зачем? Не надо! – пугаюсь я.

Он не успевает ответить. На крыльцо поднимается мужчина лет сорока, одетый в военную форму.

- Здравия желаю, товарищ капитан! – приветствует его Тоха.

Тот смотрит на него хмуро, переводит взгляд на меня.

- Здравствуйте, - произношу я на всякий случай.

- Все в сборе? – спрашивает мужчина.

- Так точно, товарищ капитан! – рапортует Тоха.

- Хватит паясничать, Симонов, - обрывает его мужчина. И обращается ко мне: - Ты новенькая? Потапова?

- Ага, я.

Симонов? Как поэт. Но я где-то еще слышала эту фамилию…

- Константин Семенович Иванов, - представляется он, - военрук. Поехали, машина у ворот.

Пытаюсь отдать куртку Тохе, но он резво подхватывает свой рюкзак и мой чемодан и сбегает по ступенькам. Мне ничего не остается, как плестись следом.

- Нормально добралась? – спрашивает военрук.

- Да, - отвечаю я. – Простите, из-за меня столько хлопот…

- Отставить, - морщится он. – Причина у тебя уважительная. Все в порядке.

К началу занятий я действительно опоздала по уважительной причине.

Летом умерла бабушка, и моей безмятежной жизни в тихом южном городке неожиданно пришел конец. Убитая горем, я не заметила, как взрослые все решили без меня.

- Будешь жить с нами, - сказала мама. – Закончишь одиннадцатый класс в хорошей школе, легче будет поступить в институт.

«С нами» - это с ней, отчимом и моими сводными братьями. К слову, последних я никогда не видела. Знаю только, что они примерно одного со мной возраста. Отчим как-то приезжал знакомиться, но общего языка мы не нашли. Я тогда была мала, лет восьми, и новое замужество мамы воспринимала, как предательство.

Когда мама переехала к мужу, я осталась с бабушкой, мамой отца. Только недавно бабушка сказала мне, что это было ее условие. Она настояла, чтобы я осталась с ней. Утверждала, что из благих побуждений.

- Сонечка, ты уже взрослая, ты должна понять. Твоя мама – молодая женщина, ты была для нее обузой. А я осталась одна после смерти Санечки. Ты – моя единственная радость. И потом, я дала тебе хорошее образование, воспитала тебя, как добрую, порядочную девочку.

Все так, бабушка хорошо обо мне заботилась и любила до беспамятства. Но вместе с ней жила дочь, моя тетушка. А я не была для мамы обузой.

- Это чушь! Ты никогда мне не мешала, - возразила мама, когда я рассказала ей о признании бабушки. – Зинаида Михайловна – прекрасный человек, однако… несколько эгоистична. Да, она не хотела расставаться с тобой. А я не могла найти в этом городе хорошо оплачиваемую работу. Мы с ней договорились, что я поеду на заработки в Москву. После, когда Филипп сделал мне предложение, она не захотела тебя отдавать. Умоляла, чуть ли ни на коленях стояла! И я согласилась, из уважения к твоему отцу. Он боготворил свою мать. Филипп настаивал, чтобы ты жила с нами, даже комнату тебе приготовил…

Полагаю, истина где-то посередине. Теперь, повзрослев, я не могу сказать, что мама меня бросила. Она часто приезжала, привозила подарки. Мы с бабушкой и тетей Олей фактически жили на деньги отчима. Но если маму я еще принимала, все же скучала без нее, хоть и обижалась, то сводных братьев видеть не желала категорически. И бабушка меня в этом поддерживала.