Мне не стыдно - стр. 36

— Не поняла ещё.

— Дай ладошки, посмотрю.

Я хотела отказаться, но Мишин сам взял в руки мои ладони, поднёс к глазам.

— Крови не вижу. Болят?

— Не очень, — зачем-то ответила я. — Коленка вот болит.

— У тебя мазь есть какая-нибудь?

Я задумалась.

— Мазь… да вроде была…

— Пойдём, посмотришь, — Мишин встал сам и меня поднял, подхватив за талию. — А если нет, я в аптеку схожу и куплю.

— С ума сошёл, — я попыталась вырваться — слишком уж он близко стоял. — Я сама могу сходить и купить, не сломала же себе ничего! Подумаешь, коленка…

— Мне не сложно, Ромашка. К тому же, это я виноват.

Он так мягко улыбался… Я такой улыбки у Мишина никогда не видела. Поэтому, наверное, немного испугалась.

И смутилась ужасно. Он ведь так близко был, да ещё и приобнимал.

— Ты… глупости не повторяй. Ты не виноват. Я сама шлёпнулась.

— Хочешь, чтобы я ушёл? — спросил он проницательно, продолжая смотреть на меня с той же мягкой улыбкой, от которой я совершенно терялась.

— Хочу, — ответила я тихо, вспыхнула и опустила голову.

Мишин перестал меня обнимать, сделал шаг назад. И вроде бы всё правильно… но отчего-то горько.

— Ладно, Ромашка, тогда я пойду. Отдыхай. Хороших тебе выходных.

— И тебе, — ответила я, поднимая голову. И успела заметить, как он шагает через порог, а потом, не оглядываясь, идёт к лифтам.

А ведь действительно… не обидел. Даже странно. Словно небо с землёй поменялись местами.

Но я бы не сказала, что это хорошо. Тогда, в институте, я сумела убить свою симпатию — весьма трудно любить человека, который над тобой издевается, верно?

А теперь что?.. Что теперь? Я же не могу…

Ох. Или могу?..

16. 16

***

По дороге домой он сидел и лыбился, как полный придурок.

Один раз звонила Крис, но Сергей не хотел с ней сейчас разговаривать. Вот бы на подольше сохранить в себе это состояние какой-то пьяной эйфории…

Ромашка ему поверила. И пусть она ещё шарахалась от прикосновений и отводила взгляд — она ему поверила.

Как мало человеку нужно для счастья, оказывается. Всего лишь чтобы ему поверили. Хотя, если уж быть честным, Мишин этой веры совсем не заслужил.

Ромашка просто всегда была доброй. Никогда не мстила ему по-настоящему, хотя пару раз пыталась, но это было настолько глупо, нелепо и по-детски… И никогда не жаловалась. Если преподаватели что-то и узнавали, то не от неё.

А с чего всё началось… Помнишь, Мишин?

«Помню».

Первое сентября, вручение студенческих билетов. И когда назвали фамилию Риты и она медленно пошла по проходу, шелестя винтажной юбкой и бренча кольцами-браслетами на запястье, Мишин застыл, не в силах дышать.