Мне 14 уже два года - стр. 15
Слёзы ушли, пришло безразличие. «Что воля, что неволя…» Я рассказала всё. Вернее, почти всё. Как мне было плохо и страшно, как я не хотела тревожить бабушку, потому что надеялась вернуть деньги быстро. Конечно, педагоги сразу в меня вцепились, спрашивая, кому именно я дала взятку. Но этого я решила не говорить. Сказала только, что они там все в полиции на одно лицо, да ещё в одинаковой форме. И про Сану не упомянула. Всё-таки лучше самой разобраться в этой мутной истории. А может, Арсена попрошу. Вон какой он сильный и решительный!
Раздумывая о чём-то своём, директриса нехотя отпустила меня. Напоследок сказала, что проблем было б меньше, не полезь я со своей взяткой. Бабушка по-прежнему сидела молча, сложив руки на коленях и глядя прямо перед собой. Я кинулась к ней:
– Бабушка, пожалуйста, прости меня! Я всё верну!
Но бабушка молчала.
Плакать не было сил. Я прислонилась к двери и тихо спросила:
– Ты не простишь меня? Тогда можно я в выходные побуду у татешки, она уже приехала…
– Валяй! – вот и всё, что я услышала.
За дверью я ещё немного подождала бабушку, но она не выходила. Тут вынырнула классная, отвела меня умыться и так же под конвоем сопроводила в класс. Урок всё ещё шёл. В дверях классная обернулась и назидательно погрозила пальцем:
– Видишь, Мира, как плохо прогуливать и брать чужое без спроса! Поняла?!! Поняли? – это она обратилась уже к моим одноклассникам, которые, ясный перец, ничего не поняли. Но, поскольку ответа ей не требовалось, она его и не дождалась – вышла.
Все головы разом повернулись ко мне. И напрасно взывала к дисциплине учительница. К тому же её крики заглушил звонок на перемену.
Глава 7. Кошмар продолжается
Меня окружили одноклассники, спрашивая, что это было. Пережитое не давало толком говорить. Я махнула рукой, хлюпнула носом и закрыла глаза. Тут бы все и отстали, если б не Фарида. И когда только она успела всё выведать у классной? Я слушала её рассказ безразлично, вроде это и не про меня. Зато остальные, кажется, и дышали через раз – словно им детектив пересказывали! Потом принялись сочувствовать. Так, будто соревновались, у кого душевнее получится. Даже противная Светка сказала что-то в мою защиту. Двое похожих друг на друга мальчишек – пока не запомнила, как зовут, – заявили, что всех школьных полицейских «на районе» знают в лицо, поэтому не попадаются.
Фарида извинилась, что приняла меня за наркоманку:
– Я иногда говорю что-то, говорю – остановиться не могу. А что говорю… Никто и не обижается. А ты ж не знала…
– Буду знать, – я нашла в себе силы улыбнуться.